Военный лагерь Кушань, давно превратившийся в город, охватила суета. Люй Инчжэнь не видела этого глазами и не могла подтвердить духовным чутьём — вместо нижнего даньтяня в животе ощущалась непривычная пустота. Но зато при ней остался слух и, главное, интуиция опытного бессмертного.
Гору плача наполнял сдержанный гомон толпы. А собраться асуры могли лишь по двум причинам. Первая — кого-то наказывали или казнили, вторая — местные обитатели развлекались. Но поскольку у демонов развлечения мало чем отличаются от экзекуции, эти события могли совместить.
Живое воображение Люй Инчжэнь с готовностью рисовало самые кровавые образы, один страшнее другого. Она села в позу лотоса и, прикрыв веки, принялась медитировать. Ей нужно успокоиться!
Но тут за дело взялась Мэн Чажан — тихонько потявкав у балкона, лиса получила ответную весть, которую тотчас принесла новой хозяйке.
— Госпожа, перед главным дворцом Кушань избивают палками Гуэр-фу. Ты видела этого асура. Он носит дицзы с красными лентами.
Люй Инчжэнь со вздохом открыла глаза. Ну, что за непоседливая дева? Совсем недавно ей сильно досталось от внучки старейшины Му — пришлось залечивать спину, и вот она уже бегает по Павильону безвременья, с удвоенным старанием выпытывая у сородичей свежие новости из жизни асуров.
— Что с того? Сядь рядом со мной и приведи свой дух в гармонию с внутренней ци.
Однако Мэн Чажан не собиралась успокаиваться. Нервно пройдясь перед Люй Инчжэнь от одной стены пещеры до противоположной, она остановилась напротив и вдруг заявила:
— Госпожа! Я заберу тебя с Кушань. Больше не стану слушать отговорок. Дай асурам волю, они и тебя изобьют палками… А ты больна. Я совсем не чувствую в тебе небесной искры.
Лиса при всей непоседливости и живости характера была достаточно наблюдательна, чтобы понять — с новой хозяйкой творится неладное.
Люй Инчжэнь не стала отвечать. Пугать Мэн Чажан она не собиралась, но её меридианы, действительно, пусты. Нет больше сбалансированной ци, а захватившая тело инь раз за разом пытается атаковать усыхающие чертоги разума.
Она ошиблась! Яду не нужны энергетические каналы и духовные хранилища. Он способен убить её, как обыкновенного смертного — разрушая внутренние органы и сокрушая разум.
Небожительница слабо улыбнулась, глядя на взволнованную Мэн Чажан. Нет, она ни о чём не пожалеет! Осколок духа Фан Синюня теперь сохранился. И хотя она сейчас генерал без армии, долг перед учеником всё же выполнен. Можно ли желать большего в таких обстоятельствах?
— Госпожа, чему ты улыбаешься? — Мэн Чажан приблизилась к ней и даже принюхалась.
— Мой разум пока цел, — успокоила её Люй Инчжэнь, похлопав по руке. — Успокойся!
— Успокоюсь, когда выберемся отсюда… — проворчала лисица, вновь направляясь к открытому балкону.
Люй Инчжэнь обрадовалась: наконец-то говорливая дева умолкла! Однако медитировать долго ей не удалось. Влетевший через балкон воин испугал лису — та охнула и отскочила в дальний угол пещеры.
— Тёмный владыка призывает небожительницу к себе, — не дождавшись согласия, асур ухватил Люй Инчжэнь за рукав уже порядком грязного шэньи и выволок из павильона.
На этот раз Цуймингуй ждал её в главном дворце Кушань. Люй Инчжэнь вошла в большой зал по принуждению, не имея ни малейшего желания видеть самого презренного демона Трёх миров, и невольно остановилась, не в силах оторвать взгляд от трона устеленного лисьими шкурами.
Цуймингуй лениво опирался левой рукой о резной подлокотник, полулёжа на этом поистине императорском седалище. Тёмно-синяя мантия стекала на пол мягкими волнами, переливаясь золотой вышивкой. А в левой он держал бронзовую чашу гу.
Люй Инчжэнь не удержалась от улыбки. Что демон хотел сказать ей, используя ритуальный сосуд, изготовленный настоящим мастером? Высокая ножка чаши изысканно утончалась посередине, красиво расширяясь кверху. А всю её поверхность украшали резные фигурки чудовищ Таоте. Это была чаша, достойная Нефритового императора!
Цуймингуй отреагировал на тихие шаги лёгким поворотом головы. Солнечный свет из едва прикрытого шёлковой перегородкой окна запутался в завитках заколки гуань — драконья морда развернулась к гостье вместе с хозяином, загадочно мерцая крупными рубинами раскосых глаз.
— Подойди, — приказал он.
Люй Инчжэнь нехотя приблизилась к трону, поднявшись по каменным ступеням. Оказавшись ближе, она увидела в чаше гу вино. Подле главы клана Асюло стоял глиняный кувшин. Знакомый аромат и надпись на бирке утолили её любопытство — демон пил запретное на Девяти Сферах вино Хай Шуй.
— Выпей со мной, — глава Асюло взял с низкого столика пустую чашу гу.
— Благодарю Тёмного владыку, — сдержанно ответила Люй Инчжэнь не спеша брать гу. — Но я не пью вино.
— Действительно не пьёшь или… не нравится пить на Кушань? — насмешливая улыбка скривила чувственные губы Цуймингуя.
Демон налил Хай Шуй и теперь в руках у него оказалось сразу две великолепных чаши гу. Роскошь недоступная большинству вельмож из мира смертных. Какое глупое хвастовство!
— Тёмный владыка должен знать — в моём состоянии вино только навредит.
— Хм… — Цуймингуй окинул её изучающим взглядом. — И, правда, не стоишь фэня и чоха!
[гроша ломаного не стоишь]
— Зачем Тёмный владыка позвал меня?
— Ах… — глубоко вздохнул самый грозный демон Трёх миров, пригубив одну из чаш с вином, — ты задаёшь непростые вопросы, Владыка-страж. Возможно, мне есть, что сказать тебе. А возможно… я просто хочу насладиться твоей слабостью. Ведь именно так умерла Ань Син — в унижении, без надежды отомстить за отца?
Люй Инчжэнь выдержала его колючий взгляд и едва уловимо покачала головой.
— Я не знаю, кто такая Ань Син… Никогда не видела её.
— Ха! Не соврал сяо Се… Надо же… — Цуймингуй прикрыл веки и добавил чуть тише, — небожители иногда говорят правду… Удивительно. Я больше привык, когда они смотрят на огонь с противоположного берега.
— Откуда такая уверенность? — поинтересовалась Люй Инчжэнь.
— Быть безразличным к чужому горю вполне в характере любого из обитателей Девяти Сфер, — Цуймингуй открыл лучистые глаза, опалив её презрением. — Скажи, Владыка-страж, скольких асуров ты уже убила?
На мгновение Люй Инчжэнь растерялась от его слов, а он тотчас поднялся с трона, приблизившись вплотную — навис над ней грозовым облаком, не позволяя отвести взгляд.
— Я не воин, Тёмный владыка. Я хранительница Великого барьера.
— Хорошо… — прохладная усмешка вновь скривила губы демона, делая его прекрасный лик пугающим. — Спрошу по-другому. Скольких из Асюло убила Владыка-страж Небесного города?
— Я… не убивала асуров. Они слишком трусливы, чтобы нарушать границы Великого барьера, — с некоторым вызовом ответила Люй Инчжэнь, с удовлетворением отмечая, как по лицу главы клана Асюло пробежала лёгкая тень раздражения.
— Если не убивала, обязательно сделаешь это в будущем, — Цуймингуй допил вино и отбросил чашу — та откликнулась на грубость возмущённым звоном, обиженно закатившись под трон. — Когда вижу перед собой небожителя, у меня возникает лишь одно желание — наступить на змею, раздавив ей голову, чтобы больше не жалила…
С этими словами он вынул из-за пояса небольшой шёлковый свёрток и протянул Люй Инчжэнь. Та несмело развернула его и с трудом удержалась от возгласа — перед нею на белой шёлковой глади лежал браслет из редкой синей яшмы.
— Ты узнала вещицу? — Цуймингуй всё ещё держал одну из чаш гу в руке и она не понимала, почему демон больше не пьёт Хай Шуй?
— Я…
— Давай меняться, Владыка-страж! Ты даёшь мне заклинание, приоткрывающее Великий барьер на Западе, а я возвращаю барышню Ин, не размозжив ей голову о ближайшую скалу. Правда, неплохая сделка?
Кровь, казалось, вся разом хлынула в верхний даньтянь. В ушах заломило, как при резком погружении в глубокий водоём, а затем последняя твердыня пала — холодная инь вломилась в чертоги разума, не позволяя мыслить ясно.
Хохот Цуймингуя выглядел невнятным шумом, никак не могущим добраться до её ушей. Следующие слова Люй Инчжэнь больше прочла по губам, чем расслышала.