— И, скажете, мне это не удалось? — гордо ответила девушка. — Вы сами, маменька, удивлялись тому, что отец теперь проявляет к вам столько внимания. Что я, не слышала, что ли, как вы с Эдди разговаривали?
— А кто подсказал эту идею, не припомните? — ласково спросил Сатин.
— Я… я сама! — растерялась девушка. — Думаете, у меня не хватить ума, чтобы придумать, как отвратить отца от его любовниц и вернуть домой? Отец — такой же мужчина, как все остальные!
— Только вы не знали, можно ли составить заклинание приворожки не на себя, а на кого-то другого? И посоветовались со старшей подругой, не так ли? — еще ласковее проворковал Сатин.
— Да! — гордо ответила девушка. — А что в этом плохого? У Лилитты полно знакомцев среди магов. Да не в вашем стихиальном ордене, она знается с настоящими некромантами! Не с балаганными фокусниками — она вхожа к самому верховному магистру!
— Ну, роль верховного магистра тут под вопросом, а вот магмейстер эт-Диритис — ее ближайший приятель. Кстати, леди Манрика, вы лично с магмейстером не знакомы?
— Знакома — Лилитта представила нас. Он мне очень помог.
— Именно он дал то зелье, которое вы подлили потом отцу в питье? — резко спросил Сатин.
— Да! — дерзко ответила девушка.
В комнате повисла тишина. Манрика переводила взгляд с одного гостя на другого, явно ничего не понимала и постепенно начинала выглядеть все более растерянной.
— А в чем дело? — беспокойно спросила она.
— То есть вы, леди, взяли зелье у совершенно незнакомого вам человека и подлили его отцу? Так? — не выдержал напряженной тишины эт-Лотус.
— Да, — пробормотала Манрика. — Но он не был незнакомым, его представили…
Сатин еще немного помолчал и обратился к леди Соретте:
— Самое приятное в этой истории то, что вашу дочь посчитали настолько глупой, что не скрывали от нее практически ничего. Будь на месте этих наглецов я, я бы действовал руками какого-нибудь торговца артефактами. Нет ничего проще: дать человеку столько денег, чтобы у него была возможность уехать и открыть дело в другом городе или даже в другой стране. Конечно, только после того, как девушка по моему совету придет к нему в лавку и купит то, что ей надо. А потом — попробуй докажи, что я имею хоть какое-то отношение к яду. Дескать, я у этого торговца сам покупал такую хитрую приворожку, и теперь мой конюх счастлив со своей молодой женой и даже бросил пить. Да, да, мне было жаль терять хорошего конюха, но он слишком уж увлекся вином, но одна служанка обещала держать его в руках, если он на ней женится…
— Какой конюх! — в один голос воскликнули мать и дочь. — Какая служанка? Что за дурацкие шутки?
— Не было никакого конюха, — серьезно ответил Сатин. — Я лишь хочу сказать, что жадность — далеко не самое полезное для человека качество. Эт-Диритис, видимо, решил не тратить лишнего и обстряпал дельце самостоятельно, с помощью лишь своей ловкой наперсницы, или кем там ему баронесса приходится. Он самолично вручил вашей дочери яд.
— Яд? — воскликнула Манрика. — Но… но ведь с отцом ничего не произошло! Он выпил вино — и ничего… Точнее, он стал делать то, что я хотела! Он прекрасно себя чувствовал!
— Да, яд, — грустно ответил Сатин. — Иначе почему, как вы думаете, моя милая леди, он из-за небольшой царапины на руке сейчас лежит в горячке?
— Его ранили… — пробормотала девушка.
— Господин эт-Утус, расскажите, пожалуйста, о том веществе, которое вы с господином эт-Лотусом исследовали, — неожиданно обратился Сотин к Арчи. — Да, милая леди Манрика, если вы так уважаете некромантов, то магмейстер эт-Утус — как раз представитель этого направления магии.
Арчи растерялся, но последние слова Сатина придали ему уверенности в себе. Он демонстративно отодвинул манжет, обнажая черную змею на запястье.
Манрика недоуменно взглянула на знак Крома, потом — чуть внимательнее — в лицо Арчи. До этого момента девушка, кажется, вообще не смотрела на магов, они словно не существовали для нее.
Реакция хозяйки дома оказалась совершенно противоположной. В глазах леди Соретты мелькнул испуг, потом — робкая надежда.
— После того, как вы дали «приворожку» своему отцу, вы оставили флакон с зельем на столике возле зеркала в своей комнате, — обратился он к Манрике.
— Не… помню, — пробормотала девушка. — Может быть. Я не знаю, где этот флакон.
— У меня, — спокойно ответил Арчи, вынимая из дорожного сундучка пустую склянку. — Это он?
— Да, — кивнула Манрика. — Но…
— Я все же маг, не забывайте, — улыбнулся в ответ Арчи. — Но я продолжу. Мы исследовали содержимое флакона. Да, там действительно оказался отвар трав, которые обычно используются для приготовления приворотного зелья, но смешанный с еще одним веществом… Мы называем его «пылью с Троп мертвых». На самом деле это не совсем так. Это — истертый в порошок известняк. Обычный известняк… но имеющий несколько измененную структуру. Это позволяет ему удерживать силу Кромешного мира.
Манрика и Леди Соретта напряженно слушали молодого мага, и он продолжил:
— По своим свойствам это вещество немного напоминает то, из которого изготовлены наши магические посохи. Правда, посохи никто не принимает внутрь в виде приворотного зелья.
Видя, что никто не улыбнулся его шутке, Арчи снова заговорил серьезно:
— Подобное вещество можно создать искусственно, но в очень небольших количествах. Но бывают случаи, когда оно образуется самостоятельно. Вы, наверное, слышали о «проклятых землях»?
— Да, — кивнула леди Соретта.
— Очень хорошо. Тогда я не буду рассказывать о том, как в Полуденном море были открыты Проклятые острова, и о том, как почти две дюжины лет назад там погибло несколько келенорских кораблей. Это — другой разговор. Сейчас важно то, что «пыль» попала в распоряжение ордена некормантов. Тогда его уже возглавлял магистр Ливаль эт-Вилисорри. А исследованиями занимался — да, вы не ошиблись — магистр эт-Диритис. Он сделал так, чтобы об экспедиции ордена к Проклятым островам знало как можно меньше народу. Но и это — тоже тема другого разговора. Сейчас важно главное: свойства этого удивительного вещества. Так вот, если его принимать в малых дозах, то оно может показаться даже полезным. Малые дозы «пыли» даруют сладкие сны, наполненные грезами об иномирье. Если кто-то смертельно болен — настолько, что нет надежды на выздоровление, то я бы даже рекомендовал его поить очень слабым раствором «пыли». Она поможет облегчить страдания и уйти за Кром так же легко, как гаснет догоревшая свеча. Но если «пыль» в большей концентрации попадет непосредственно в кровь, то человек моментально погибнет.
Арчи передохнул и продолжил:
— Есть и третий вариант. Если большая доза «пыли» принимается внутрь вместе с едой или питьем, то происходят очень странные вещи. То есть сначала вроде бы ничего не происходит. Человек все так же бодр и здоров, как был. Но любая рана для него становится смертельной. Как и любая болезнь вроде обычной простуды или еще чего-нибудь такого, совершенно невинного. Словно организм человека теряет способность сопротивляться любой заразе…
— И все же вы сказали, что надежда есть, — тихо спросила герцогиня.
— Да. Недавно было создано противоядие. Это — такое же сложное, как «пыль», вещество, которое укрепляет организм человека и дает ему силы выздороветь. Я не знаю, придется ли господину герцогу всю жизнь пить это противоядие, или же его тело в конце концов само вспомнит, как бороться с болезнями. Но могу сказать лишь одно: через сутки-другие Его Высочество почувствует себя гораздо лучше.
В этот момент дверь в комнату распахнулась, и на пороге появился Эдмар Вильмирский.
— Что здесь происходит? — требовательно спросил он. — Я только что приехал, и мне сказали, что отец при смерти.
— Уже нет, — спокойно ответила леди Соретта. — Появилась надежда.
— Но… но что происходит, мне может кто-нибудь ответить?
— Успокойтесь, господин лейтенант, — мягко сказал Сатин, поднявшись навстречу сыну герцога. — На вашего отца было совершено покушение. Он был ранен…