Девица гневно раздувает ноздри, шумно дышит, сверкая на меня синими глазищами. Я молча ожидаю с равнодушным лицом. Что мне испытывать по ее поводу — я не в курсе пока.
— Да как ты… — сдувается она, надышавшись. — Я понимаю, что мы договаривались забыть друг о друге, потому что у нас не было шансов. Но не так же!
Ооооох. До меня начинает доходить. Вот они, два года в Элладе и бесконтрольные гормоны. И эллинки, о которых я чего-то не знаю. Похоже мы с ней…
— Эээ, не хотел тебя обидеть, — осторожно отвечаю, пытаясь подобрать слова. — Но лучше так, чем пошли бы слухи…
Не договариваю, оставляя ей додумать.
— Конечно, — девушка кусает губу и вздыхает. — Ты прав, Игорь. Прости. Но ты просто так посмотрел сегодня на обеде… Сквозь меня. Как будто меня не существует! А я… Я…
Хтонь! Эллинка вдруг начинает плакать и я окончательно теряюсь. Ну а с этим мне что делать? Видят боги, лучше бы продолжила нападать.
Я аккуратно хлопаю ее по макушке, отчего рыдания становятся громче. Она прижимается ко мне, утыкается в плечо и ревет, размазывая слезы и сопли по рубашке. Приобнимаю ее и замираю. Это как держать в руках бомбу со сломанным таймером. Не знаешь, когда рванет.
Постепенно судорожные вздрагивания плеч прекращаются, подвывание переходит в шмыгание носом. Девушка успокаивается, но из объятий вырываться не спешит, прижимаясь сильнее.
Так, стоп, вот это уже лишнее. Мягко отстраняю ее от себя, заглядываю в красные заплаканные глаза.
— Давай я тебя провожу до душевых, — предлагаю очень вежливо. — Приведешь себя в порядок. Не нужно, чтобы кто-то видел тебя в таком состоянии.
Намек на испорченную внешность помогает. Эллинка прикрывает рот и кивает. Отвожу ее, придерживая за плечи и пряча от любопытных взглядов. Девушка задерживается у двери, хватаясь за забинтованную руку и я еле сдерживаюсь от шипения.
— Спасибо. И прости. Не знаю, что на меня нашло. Я же сама тебе предложила… Но ты так легко согласился и тут же забыл про меня.
Внутри меня уже надрывно орет, но выдавливаю из себя улыбку:
— Принято. Только давай придерживаться нашего договора в будущем, хорошо?
Эллинка хмурится, но соглашается и, наградив меня поцелуем в щеку, скрывается за дверью. А я еще стою с минуту, глубоко дыша. Расслабился, даже не подумал о том, что на базе слишком много эллинов.
В общем, с эллинками не складывается и я избегаю их, обходя по большой дуге, едва заслышав специфическую речь. Может меня угораздило не только с одной…
В столовой вообще происходит все самое интересное. Особенно на обеде. На завтраке все еще сонные и вялые, а на ужине уже уставшие и вялые.
Зато обед приносит последние новости, слухи, сплетни и небылицы. Постоянно обсуждают Разумовскую, которой выделили отдельное жилье в городе и персональных инструкторов.
Говорят, он возражала, но тут возражать — как в воду пукать, выражаясь словами нашего командира. Либо выполняешь приказ, либо вылетаешь с базы. Императорского ты рода или нет, обратно попасть будет очень сложно.
Много обсуждают и Александрию. Город манит слухами о дешевизне и ассортименте развлечений. Все новички считают часы до окончания подготовки, когда нас отпустят на свободу.
Мне на свободу хочется, просто для смены обстановки. Но нужно избегать не только эллинок, но и встречи с Эратским. К счастью, смены в столовой распределены таким образом, что со старшими мы там не пересекаемся.
Ну а плотный график занятий не оставляет времени погулять по базе. Никому, кроме Каритского, у которого после ужина второе дыхание открывается.
Только на четвертый день после ужина не хочется только вырубиться. Удивительно, как быстро можно привыкнуть к беготне, тонне информации, вливаемой в голову и постоянному ору.
Жара уже не ощущается невыносимой и даже к песку, забивающемуся во все щели, я привыкаю. Просто не надо лишний раз открывать рот и распахивать глаза. Теперь я понимаю, почему тут все ходят с хитрым прищуром.
Отработка подъема по тревоге сокращается до пятнадцати минут и, когда мы справляемся пять раз, то получаем удовлетворенное «ууу, дрищи!» от командира. А когда не справляемся — злобное «ууу, дрищи!» и еще полчаса.
И вот, когда жизнь уже начинает казаться прекрасной и по расписанию, начинаются проблемы.
Мы с Олегом валяемся в палатке, почитывая какие-то потрепанные книжки с бредовыми сюжетами. Тут их передают из рук в руки и они оказываются просто жизненно необходимы. Чтобы отключить гудящую голову.
Каритский умудряется уговорить прорицателя и здоровяка пойти с ним «на дело». Троица смывается перед самым ужином и даже не приходит поесть. Мы сразу отказываемся, не пожелав выслушать в чем суть. Суть обычно в нескольких палатках от нас, и я туда ни ногой.
Ну а Олег… Таких серьезных людей я и среди старшего поколения не встречал. Все хоть как-то хохмят, а этот только осуждающе вздыхает. Разговорить его и выведать причину у меня пока не получается.
Меня уже начинает клонить в сон, книжка выскальзывает из рук.
«Игорь, нужна твоя помощь!» — выводит меня из полудремы взволнованный голос Саши.
«Сам из объятий эллинок вырывайся» — кидаю в ответ и закрываю глаза.
«Да не у эллинок я! Мы тут встряли с Богданом и Володей. Помоги!» — такое отчаяние в его голосе я слышу первый раз…
Глава 11
«Так, где вы?» — я отгоняю сон и принимаю сидячее положение.
Каритский тот еще любитель приключений, но его шутки сплошь про гулянки и противоположный пол. В отличие от Яра, просить о помощи зря он не будет.
«В анатомичке. Попроси Олега тоже прийти, Богдан повредил спину».
Да что они там делают? Задавать вопросы буду на месте, все равно придется их вытаскивать. Я хватаюсь за ботинки и отвечаю на вопросительный взгляд целителя:
— У ребят проблемы. Ты тоже нужен, собирайся.
Олег, к моему удивлению, слушается меня без лишних вопросов. Только неодобрительно хмыкает, надевая рубашку.
До отбоя остается совсем немного времени и к ангару, где у нас проходят занятия по анатомии созданий хаоса, мы идем быстрым шагом. Какого они туда полезли и как? Учебный ангар, он же хранилище разнообразных экземпляров, он же лаборатория по их изучению, закрывается перед ужином.
И, ко всему прочему, охраняется. Вот и сейчас двое бойцов стоят у запертых ворот. Мы с Олегом притормаживаем, скрываясь за углом соседнего сооружения.
«Мы на месте. Тут охрана. Где вы?».
«Внутри» — виновато отвечает Саша — «Отвлеките их как-нибудь, нам надо выбраться».
И как нам отвлечь двух человек на базе, битком набитой военными? Устроишь шум, так их сбежится сразу сотня. Тем более, что перед отбоем становится особенно тихо. Никто не бегает, не орет, а самые буйные развлекаются в городе.
Я делюсь ситуацией с Саницким и он удовлетворенно мрачнеет. Я уже подумываю о том, чтобы их заморозить, как тех ифритов.
— Могу их усыпить, — подумав, выдает вариант Олег. — Но для этого мне нужно подобраться поближе. И нельзя, чтобы они меня увидели. Так что это — на тебе.
План у меня безумный, но поэтому есть шанс на успех. Мы пробираемся по территории, обходя ангар с другой стороны. И оказываемся за углом от ворот. Ночью в пустыне температура падает слишком резко и я замерзаю, готовясь исполнить свою часть.
Я было думаю сгонять в палатку за каской. Для пущего эффекта и маскировки своей башки. Но отвергаю идею, и без того меня вычислят по татуировкам. Придумывать оправдание придется позже.
Только шок сможет отвлечь этих ребят от бдительности. Зрелище, которое сразу захочешь развидеть. И я им его устраиваю.
Не знаю, что происходит у этих парней в голове, когда они меня видят. Только мельком замечаю их совершенно охреневшие лица.
Я несусь, поднимая облака пыли, вращая глазами и шепча с ужасом «не может быть» без остановки. Абсолютно голый, вприпрыжку, оглашая округу громкими хлопками по животу.