И он поцеловал меня. От удивления я застыла на месте. Поцелуй был коротким, жестким, даже болезненным — и не оставил ни малейшего шанса уклониться. Словно он скрепил свои слова еще одной печатью, коснувшись моих губ.
Дальше местный владыка заговорил быстро и отрывисто.
— Тебе все объяснит дворецкий. Он же проводит тебя в комнату.
Вперед вышел тот самый худой, изящный молодой мужчина с поразительно красивым, невольно притягивающим взгляд лицом, отвесил выверенный поклон и коротко улыбнулся.
Улыбка мне не понравилась. Вроде бы вежливая, но слишком ядовитая, зловещая, сделавшая его похожим на змею. Глаза, на первый взгляд, черные, в сиянии огней блеснули красным. Идти с ним куда-либо мне совершенно не хотелось.
Я испуганно взглянула на демона, надеясь, что он отменит свое решение. Но по его губам скользнула жестокая усмешка, а глаза неприятно прищурились. Он заметил мой страх — и был рад ему.
— Кстати, мой тебе совет: не ведись на его смазливое человеческое личико. Аркаир обладает едва ли не ангельской внешностью, но он, как и я, демон первого порядка. Не выводи его из себя и не провоцируй, тогда и проблем никаких не будет. Свободна.
И меня мановением руки отослали прочь!
— Знаешь, что?! — заорала я, когда Аркаир склонился в издевательском поклоне, приглашая следовать за собой. — Я тебе не вещь и не игрушка, не смей отсылать меня прочь! Верни меня домой, я не собираюсь оставаться в твоем дворце и не стану терпеть…
Миг — и я лежу на полу, а верховный демон медленно стягивает с руки черную перчатку. На которой остался кровавый потек.
— Я долго терпел твою дерзость, но всему есть предел! — прорычал нависший надо мной «повелитель».
Прижимаю пальцы к дрожащим губам — больно. И мокро.
Во рту разливается тошнотворный металлический привкус.
Но в этот миг во мне что-то поменялось.
Не разбилось, не сломалось. Просто я четко осознала: отсюда не выбраться. Он не отпустит меня домой, не вернет в мой привычный мир. По какой-то прихоти демон решил оставить меня у себя. А значит, мне придется или выторговывать здесь любые крупицы свободы ценой упорной борьбы (в ходе которой я, вероятно, не раз еще получу по лицу, раз бить женщин тут в порядке вещей) — или постараться по максимуму сократить свое здесь пребывание… вынудив его отказаться от своих планов и убить меня.
Два пути. Каждый одинаково ужасен. Либо попытаться построить приемлемый для меня мир… либо умереть, потому что жить в роли его куклы я не желаю! Не желаю и не стану!
В этом мире нет мамы, сестры, нет моих соседей, нет моего дома. Я совершенно одна. Значит, и выкарабкиваться придется самой.
Я поднялась и спокойно, с удовольствием сплюнула на гладкий, светло-серый пол кровь. Она украсила его уродливым потеком.
Хотелось плакать. Но это в другой раз. А пока…
— А, так вы всегда ломаете свои игрушки? Как мальчишка, солдатики которого отказываются бежать на врага?
Владыка дернулся, рука шевельнулась, и я честно ожидала второго удара — не без ужаса, потому что бил он жестко и хлестко… но его не последовало.
— Аркаир, — сквозь зубы процедил демон. — Убери ее отсюда, если понадобится — вынеси вон связанную по рукам и ногам.
— Вы забыли об одной мелочи, милорд, — выверенно поклонился дворецкий, почему-то не торопясь выполнять приказание.
— Ах да… — тот поморщился. Пристально посмотрел на меня. — Нарекаю тебя «Дайри», что значит «Игрушка», — перевел взгляд на Аркаира. — Проведи инструктаж. Научи ее хоть каким-то нормам вежливости. Доходчиво объясни, куда она попала и для чего.
— Насколько доходчиво, милорд? — осведомился Аркаир, по узким, красиво очерченным губам которого вновь зазмеилась неприятная ухмылка.
— Максимально, — с угрозой глядя почему-то на меня, сообщил верховный.
Улыбка дворецкого стала шире. Мелькнули острые клыки.
Мне поплохело окончательно.
Н-да, Рэлли, ты вляпалась по самую макушку.
— Слушаюсь, владыка.
Выверенный поклон, после которого…
Мир вокруг меня пришел в движение. Запястье словно сдавили тисками, дернули в сторону, едва не вывихнув мне плечо, потащили прочь…
А я…
Я прекрасно понимала, что сейчас потерянным взглядом смотрю на верховного демона, на лице которого вздулись вены, и не могла отвести взгляд.
Реальность оказалась такой же удушающей, как огненные пески пустыни.
Он действительно меня не отпустит.
Я для него лишь игрушка. И он будет относиться ко мне соответственно. Даже не домашнее животное, не странный питомец. Игрушка. Которую можно вовлечь в долгую игру, а можно сломать одним движением.