– Моим личным?.. это на хрена еще?
– Ты будешь представлен самому папе, демон! – вспылила Лорена. – Ты должен научиться придворному этикету, хорошим манерам и культурному обхождению! Да и внешность, возможно, удастся хоть чуточку улучшить…
– Без кардинальной пластической операции – никак, – отрезал я.
Мы с эльфийкой уставились друг на друга. Не знаю, как у меня, но в ее глазах симпатии не видно. Я ей явно не нравлюсь.
– Aiya arauce,[2] – тихо произнесла Аурэлиэль.
Голосок у нее довольно приятный – прямо колокольчики. Только вот что она сказала, я не понял. Не то поздоровалась, не то обругала.
– Так ты, значит, эльфийка… – произнес я, чтобы хоть что-то ответить.
– Не эльфийка, а эльф, – холодно возразила Аурэлиэль, с легкостью переходя на дотембрийский.
– Ну, эльф, я так и сказал…
– Ты сказал – эльфийка. Такого слова вообще нет.
– Но ты же женщина.
– И что с того? Разве женщин человеческого рода называют человечками? Или, может быть, человечихами? Слово «человек» по родам не изменяется – и «эльф» тоже. Потрудись это запомнить, мерзость ходячая.
Так, отношения не заладились с первой же минуты. Интересно, эта барышня всегда такая воинственная или просто недолюбливает яцхенов?
Хотя чего еще ожидать от наперсницы нашей очаровательной королевны?
А с другой стороны – не очень-то и хотелось. Тоже мне фифа – ни рожи, ни кожи, зато гонору на десятерых.
Я вообще не понимаю, с чего все считают этих остроухих красивыми. По-моему, они как раз довольно страшненькие. Тощие, голенастые, ключицы торчат, мордочки стремные, зубы плоские. На мой взгляд, похожи на ощипанных цыплят.
К тому же мужчины и женщины у них почти не отличаются – лица женоподобные, прически одинаковые, мускулатуры вообще нету – ручонки и ножонки у всех тоненькие. Да и грудь у женщин… название одно, а не грудь. Пупырышки. Даже до первого размера почти никогда не дотягивает.
Ну и чем тут любоваться, спрашивается?
– А вот люди с тобой не согласятся, патрон, – весело заметил Рабан. – Тут дело в том, что у эльфов есть одна врожденная фишка – внушающая эмпатия.
«Это что еще за зверь?»
– Что-то вроде непроизвольного гипноза. Людям и их близким родственникам эльфы кажутся невероятно привлекательными. Да сам погляди, как все на эту Аурэлиэль таращатся.
И правда, глаза у всех… завороженные какие-то. Словно «Джоконду» в оригинале увидели.
У всех… почти у всех. Мистер Магнус смотрит обычным взглядом, как всегда. И у гоблина нашего особого пиетета не заметно.
– Ну да, – подтвердил Рабан. – Волшебники видят истинный облик, на них такое не действует. И на гоблинов тоже – они эльфам тоже родственники, но не такие близкие, как люди. Так что им и другим кобалоидам эта эмпатия побоку. А вот для людей эльф – идеал красоты. И всего остального тоже идеал. Если эльф запоет, то все заслушаются, даже если у него ни слуха, ни голоса. Если ляпнет чего-нибудь – то рты раскроют, поражаясь мудрости…
«Они что, все поголовно умники?»
– Нет, в такой уж неслыханной мудрости не замечены. Просто так уж пошло, что если человек сказал глупость – то он дурак. А если эльф… то это уже и не глупость вроде, а Изречение. Эмпатия, патрон, внушающая эмпатия. Врожденная магия. Своего рода защитный механизм.
«Угу. Достижение эволюции», – рассеянно подумал я, продолжая разглядывать молоденькую эльфийку. Молоденькую… хотя нет, это еще бабушка надвое сказала. Эльфы живут дольше людей раз этак в сорок и невероятно медленно стареют.
По человеческим стандартам эта девица выглядит на семнадцать-восемнадцать, но на самом деле ей может быть лет пятьсот. Или даже больше. Рабан рассказывал, что эльфов нельзя назвать по-настоящему бессмертными, но физиология у них такая, что старость наступает где-то к третьему тысячелетию жизни, а то и еще позже.
Кстати, с взрослением там тоже все сильно запутано. Вроде бы одни породы эльфов взрослеют с той же скоростью, что люди… ну, может, немного медленнее. Зато другие аж до ста лет остаются маленькими детьми. А потом еще лет пятьсот ходят в подростковой стадии. Интеллект, конечно, развивается несколько быстрее тела, но опять же с некоторыми поправками. В результате появляются сказки о детях, что мудрее иного старца, однако все равно шалят, забавляются и распевают песенки.
В общем, возраст эльфа – это такая вещь, которую невозможно определить на глазок. Он может оказаться старше тебя, даже если выглядит грудным младенцем.
– Что ты на меня так таращишься? – слегка дрогнул голос Аурэлиэль.
Все это время она упорно сверлила меня взглядом – но выдержать дуэль с моими красными буркалами удается не всякому. Хотя я в этом смысле только бледная тень папаши Лаларту – от его взгляда сходили с ума и умирали. Ему достаточно было посмотреть человеку в глаза, чтобы тот потерял память, превратился в безвольную куклу, послушного раба… или кучку гнили.
А я вот так не умею. И наверное, это к лучшему.
Аурэлиэль по-прежнему глядит на меня с нескрываемым недоброжелательством. Губу закусила, морщится. Кажется, ужасно хочет что-то спросить.
– Говори уже, – не выдержал я.
– Ты когда-нибудь… убивал? – напряженно спросила эльфийка.
– Да. И неоднократно. Но только плохих людей.
Аурэлиэль только отмахнулась и сказала:
– Меня не интересуют люди! Эльфов… ты когда-нибудь убивал эльфов?!
– Никогда, – удивился я. – Я с ними и встречался-то считанное число раз.
Аурэлиэль облегченно выдохнула. Похоже, мой ответ ее успокоил.
Но однако занятная жизненная позиция… Значит, на людей ей наплевать, а вот эльфы – пуп земли, несомненно.
Интересно, а какой была бы реакция, если бы я ответил утвердительно?
Может, проверить? Сказать, что я соврал, что я каждый день съедаю по три эльфа на завтрак, а закусываю эльфийским детенышем… хотя ладно, не стоит. Неизвестно, как моя новая модистка такое воспримет. Вдруг брякнется в обморок? Или, что еще хуже, попытается меня убить?
У нее не получится, конечно, но нафига нам тут скандалы?
– Ладно, так чему ты собираешься меня учить, Титания? – задумчиво спросил я.
Эльфийка вздрогнула. Остроконечные ушки начали розоветь.
– Ты… ты просто смеешься… – сердито отвернулась она. – Я вовсе не… не надо так мне льстить…
Чего это она вдруг? Я что-то не так сказал?
– Ничего особенного – просто назвал ее Титанией, – хмыкнул Рабан.
«Ну и что? Это же Шекспир. Я прикольнулся просто».
– Но она-то этого не знает. Титания – это все-таки эльфийская королева. Она, правда, живет не здесь, а в Тир-Нан-Ог, но здешние эльфы про нее тоже отлично знают. И у них она, чтоб ты знал, считается идеалом женской красоты. Назвать эльфийскую девушку Титанией – все равно что сказать, будто красивее ее нет никого на свете.
Блин. А я-то откуда мог про это знать? Я так просто, «Сон в летнюю ночь» вспомнил. Я его еще в школе читал, по программе внеклассного чтения. Кто ж знал, что Шекспир имена героям не сам выдумал.
А кстати, сколько же этой Титании тогда лет, если она еще при Шекспире жила?
Хотя леди Инанне вообще уже тысяч шесть или семь… я точно не уверен.
– Хорошо, изысканные комплименты ты делать умеешь, – справилась со смущением Аурэлиэль. – Если, конечно, ты не вздумал надо мной поиздеваться по-вашему… по-демонски… Я много чего о вас слышала!
– Обо мне многие много чего слышали. Ну так чего, будешь делать из меня модель для подиума? Я вылитый Сережа Зверев, если присмотреться!
– Работа обещает быть тяжелой… – забормотала Аурэлиэль, даже не слушая, что я говорю. – Манерам, конечно, я постараюсь тебя по мере сил обучить, но внешность, внешность… Какие уж тут наряды, какие пудра с румянами… Здесь, пожалуй, даже эльфопыль не поможет…
Эльфийка неохотно подошла поближе и принялась ощупывать меня со всех сторон. Пробежалась пальчиками по лицу – в миндалевидных глазах отразилась непередаваемая брезгливость! – и грустно вздохнула. Взяла в свои ладони мою семипалую клешню, повертела туда-сюда и вздохнула еще грустнее. Зашла сзади, задрала мне рясу – блин, что за наглость?! – поглядела на длиннющий хвост со скорпионьим жалом и горестно застонала.