И все же через полгода отчаянных усилий директор сделал Мари предложение: голоском-стаккато, подпрыгивая и вертясь во все стороны, он заявил:
– Милая, вы должны стать моей женой! Венчание через две недели, займитесь этим, а мне пора!
И он, как шарик в рулетке, укатился прочь. Мари была довольна, на этот раз Жан оказался прав: месье директор был одним из самых богатых людей княжества. Его смерть принесет ей не только изрядное наследство, но и контрольный пакет акций игорного траста, который контролирует самые прибыльные казино Бертрана.
– Мы не успеем потратить все деньги, потому что глупые и охочие до легкой наживы люди будут постоянно оставлять в принадлежащих нам заведениях все новые и новые миллионы, – радовался Жан.
Мари ощутила признаки новой беременности. И опять отцом ребенка был Лареми: у ее супруга не оставалось времени на интимное общение. Мари правильно рассудила, что если директор скончается в то время, когда она будет ходить с большим животом, то это только поможет ей отвести от себя подозрения.
Отравить мужа оказалось нелегко. Он практически не бывал дома, проводя дни и ночи в казино и контролируя безотказную работу созданной им империи развлечений. Поэтому Мари послала мужу кусок торта, нашпигованный строфантином.
Но вместо супруга скончался один из его помощников, который съел торт: у господина директора даже на это не было времени, и он оставил сдобную отраву у себя в кабинете.
Мари возлагала большие надежды на празднование дня рождения мужа, она подсыпала ему в шампанское цианистый калий, но супруг, выслушав тост в свою честь, и не подумал отхлебнуть из бокала, а, поставив его на стол, произнес:
– Милая, я в восхищении от твоих стараний, но мне пора!
На третий раз все получилось. Муж с легким сердечным приступом слег на несколько дней, а заботливая жена кормила его куриным бульончиком. Ложку за ложкой она запихнула в директора игорного траста убойную дозу настойки белладонны. Через два часа Мари в шестой раз сделалась вдовой.
По привычке облачившись в черное и утирая сухие глаза платочком, она выслушивала монолог доктора, который убеждал ее, что симптомы смерти ее супруга не похожи на кончину от сердечного приступа.
– О, если это не сердечный приступ, значит, что-то иное, например, удар или больные почки, – сказала Мари, не сомневаясь, что ей и в этот раз удастся выйти сухой из воды. В конце концов, у нее была обширная практика в области отравлений.
– Я думаю, что это нечто иное, – сказал доктор и добавил: – Например, отравление! Поэтому я не могу подписать свидетельство о смерти вашего супруга, пока не будет произведена детальная экспертиза.
– Ах, какой кошмар! – закатила глаза Мари. – Вы хотите разрезать несчастного! Ведь и так понятно, что его смерть – это результат постоянных перегрузок! Организм просто не выдержал такого ритма жизни!
Появился «кузен» Жан, который взял доктора под руку и сказал:
– Моя дорогая кузина хотела сказать, что полностью поддерживает ваше намерение позволить истине восторжествовать. Но перед тем, как вы отправитесь в морг, господин доктор, не откажитесь ли отобедать с нами?
На свою беду, доктор не отказался. Мари поставила перед ним тарелку с грибным супом (он содержал по большей части бледные поганки) и сказала:
– Приятного аппетита, господин доктор!
Несчастный эскулап скончался за столом, так и не докушав грибной супчик. Мари заявила прислуге, что господину доктору стало плохо.
– Наверняка он принял близко к сердцу кончину моего возлюбленного мужа. Какое горе, какое горе!
Но, несмотря на красноречие Жана, полиция не пожелала довольствоваться таким нелепым объяснением второй смерти в особняке маркизы де Вальтруа в течение одних суток. Мари, на восьмом месяце беременности, металась по вилле, уничтожая улики, пока полицейские совещались в столовой, осматривая тело доктора.
Затем наступило затишье. Мари и Жан перевели дух. Полиция заявила, что доктор, и в этом нет ничего удивительного, скончался от застарелой болезни сердца.
– Ура, дорогая моя! – Лареми похлопал Мари по округлившемуся животу. – Это наше последнее преступление. Ты выйдешь замуж в седьмой раз, и на этот раз за меня. Но учти, милая, я не люблю грибной суп!
* * *Их арестовали два дня спустя глубокой ночью. Мари проснулась от оглушительного стука и грубого, навевающего ужас крика: