«Чем это?»
Дожидаясь ответа, я без особого энтузиазма сходил проведать супчик – естественно, исключительно здоровый и суперполезный. Ох, тоска какая.
Блям.
«И что ты там делаешь, Гермиона?»
«И что ты там делаешь?»
«И что ты там…»
Этот человек – типичный «дятел». Он не может написать одно нормальное сообщение, из которого собеседнику всё станет понятно, а вместо этого пошлёт десяток текстов в одно-два слова, из которых не понятно будет ничего. Что характерно, он и разговаривает примерно так же: десяток предложений и полная неразбериха.
Во время особенно долгой паузы я успел посмотреть кусочек клипа Билли Айлиш и поздороваться с Вельзевулом. Уныльняк-уныльняк и катастрофа, соответственно.
«Если хочешь, приходи».
Ну наконец-то. Его высочество снизошли.
«А оно того сто́ит?» – поинтересовался я уже из чистой вредности.
В глазах Матвея любой вопрос уровнем пониже, чем «Как устроено мироздание, и в чём его смысл?», не сто́ит ничего.
Блям.
«Сто́ит».
Ого. Ого-го!
Я вытряхнул из рюкзака школьное барахло, сгонял на кухню за полуторалитровой бутылкой изотонической супер-эктив-вита-минералки, подхватил как будто ничуть и не полегчавший рюкзак и дунул в библиотеку.
Не то чтобы меня так уж взбодрила перспектива увидеть этого человека, что бы он там ни затевал. Во-первых, мы с ним расстались на школьном пороге полчаса назад. Во-вторых, Матвей не из тех, встреча с кем вас взбадривает. Он тип, вообще говоря, депрессоватый. Не человек-фейерверк – никак. Это мне постоянно приходится за двоих жечь.
Но вот что меня вообще не бодрит – так это системы уравнений. Ничуточки. Уж лучше прогуляться по удивительно жаркому для апреля солнышку, пусть даже и в библиотеку, хотя я предпочел бы двинуть прямиком к порталу в иной мир. Желательно из вселенной «Экспансии». Да ладно, любой сойдёт – лишь бы с приключениями и технологиями, а не с уравнениями и зожным супчиком.
Жизнь, однако, несправедлива.
В читалке было светло, просторно, довольно зелено (на подоконниках и по углам стояли горшечные растения) и пыльновато. Из экономии вместо нормальных столов здесь поставили рядками школьные парты. А потом внезапно пустились шиковать и завели микроскопический уголок хай-тека: три надсадно жужжащих компьютера, ископаемый матричный принтер и Интернет.
Знакомая черноволосая макушка торчала в хай-тек-уголке из-за самого дальнего монитора. Точнее, возвышалась над ним сантиметров на двадцать. Этот человек – дылда. И в любую погоду носит бурый свитер с воротником аж до самого подбородка.
– Ну, здравствуй, Матвей, – степенно проговорил я, бросая рюкзак на соседний стул и водружая минералку перед клавиатурой.
Хоть в этом повезло парню. Знаете как сложно препираться с кем-то по имени Матвей?
– Здравствуй, Лекс, – серьёзно отозвался Матвей.
У меня тоже есть особые причины дружить с Матвеем. Например: он – единственный в мире человек, который с первого же раза стал звать меня так, как я попросил. Без подколок. Без малейших признаков непонимания.
– Так что тут у нас? – деловито бросил я, мельком оглядев читалку.
Парочка ботаников у грязноватого окна за бастионами книжек. Рыженькая девчонка. И ещё какой-то, предположительно, дрейнер в натянутой до бровей шапке, явно промахнувшийся дверью. Публика так себе, но лучше, чем ничего.
– Справляешься? Пока на «джаве» пишешь или уже дальше пошёл? Как тот фрагмент кода подправить, разобрался?
– Какой фраг…
Я благодушно похлопал его по плечу:
– Да ладно, изи. Если что, я подстрахую.
Девчонка со светло-рыжим пучком на макушке сидела ближе всех, но сделала вид, что не слышит: ну очень интересная книга «Основы анатомии, физиологии и биомеханики человека». Лицо дрейнера скрывали торчащие из-под шапки пряди волос – стиль «для Джона Уика настали трудные дни». Ботаны, наверное, и вправду не слышали.
Матвей моргнул. Он всегда всё слишком буквально воспринимает.
– Э-э… Спасибо.
– Без проблем. Обращайся.
Я в последний раз хлопнул его по загривку, подтянул себе стул, плюхнулся на него и вытянул ноги в проход.
Так уж сложилось, что у Матвея нет родителей, а есть только бабушка. А бабушки в высоких технологиях обычно не очень. Так что и компьютера у этого человека тоже нет.
И это притом, что если и есть в нашем классе, и даже, наверное, во всей школе, такой учащийся, которому категорически нельзя жить на свете без компа, так это Матвей. Потому что, будь его бабушка хоть чуточку похай-тековее, он бы уже давным-давно трудился над Нобелевкой в каком-нибудь спецколледже. А не с нами, посредственностями, кис.