— Если ты не против… я останусь у тебя жить? — спросил он, стеснительно улыбнувшись.
— Чего ж мне противиться, брат? — сказала сестра.
Туманов был благодарен ей, что она поняла его душевный настрой, и в его глазах показались слезы.
Сестра не хотела, чтоб не обидеть его, говорить всего того, что она о нем думала. А думала Екатерина так: «Приелись почести да коньяки. Захотелось поиграть в простолюдина. А может, и правда ему сердце указало? — укорила она себя в излишней недоверчивости к брату. — Коли б так! Видит бог, не обманываюсь», — и она тяжело вздохнула.
— Только усидишь ли тут год? — спросила как можно мягче Екатерина.
— Ты-то должна бы меня понимать, — укорил ее Роман Романович. — Все-таки сестра.
— Оттого и говорю, что понимаю. Ты тую жизнь никогда не покинешь на такое длинное время.
— Значит, ты уверена, что я не могу жить без славы?
Она наклонила голову и с тактом молчала, не желая причинять ему большей неприятности.
Он подождал, не скажет ли еще что сестра, приготовив в уме веские слова в доказательство искреннего намерения изменить свою жизнь.
— Утро, говорят, мудренее, — сказала, вставая, Екатерина. — Тебе постелить наверху?
— Да, да, там!
Следом за ней он поднялся по лесенке в мезонин и с большим удовольствием сел за самодельный, сделанный здешним столяром стол; он скользнул глазами по ружью на стене и с радостью подумал, что как ляжет первопуток, так отправится на облаву в Гольцовский заказ. «Заведу собак. Буду копать огород, колоть дрова, косить с мужиками». И он вдруг вспомнил Наталью Тишкову и то свое восхищение ею десять лет назад, когда последний раз приезжал к сестре. Он даже немножко приударил тогда за ней, но, как смутно помнил, она отнеслась к его заигрыванию весьма сдержанно.
Екатерина кончила хлопотать с постелью для него. Он с радостью кивнул на пестрое, из лоскутков, одеяло.
— Еще мать сшила?
— Да.
— Тот домишко, кажется, Тишковых? — Роман Романович кивнул на огонек на бугре.
— Ихний.
— А Наталья?.. Она здесь?
— Живет с родителями, — ответила Екатерина, угадав смысл его расспрашиванья.
«Значит, одна», — определил он и, помолчав, спросил однако:
— Замужем?
— Сошлась с пастухом. — Екатерина остановилась в приотворенной двери, стараясь поймать взгляд брата, но тот ускользал от нее.
— Странно… Ведь она очень даже привлекательная.
— Стало быть, не кидается на всякие штаны. Тебе еще что надо?
— Нет, нет, спасибо, Катюша, — заметно оживившись, сказал Роман Романович.
XXI
На другой день он встал рано, с третьими петухами, перекачнул на пружинном матрасе свое рыхлое белое тело и, чувствуя приятную, живительную свежесть, вливающуюся в открытое окно из сада, непривычно ступил босыми ногами на половицы. Выглянув наружу, он увидел луговой простор, синюю днепровскую гладь, величаво и покойно выступающую из легкого розового тумана, и, ощутив бодрящий запах росы, беспричинно улыбнулся. «Совсем новая жизнь! И как оказалось просто ее достичь!» Он отказался от завтрака, выпив только кружку парного козьего молока, показавшегося ему необыкновенно вкусным.
— Хорошо дает животинка? — полюбопытствовал он у сестры.
— Не жалуюсь.
— Ну, Катя, я немножко пройдусь. — И, надев простенькую кепку, он вышел наружу.
По городку продолжал разноситься петушиный крик. Туман уже оторвался от земли и висел в воздухе неровными пластами. Взойдя на курган, Роман Романович испытал новое чувство самоотречения от жизненных благ, — и лента реки, и вьющаяся, отчетливо видимая при редеющем тумане Старая Смоленская дорога, и даль, где она исчезала, напомнили ему о величии Родины, России. Он стал следить за быстро скользившей по тропинке к Днепру женщиной. «Она, Наталья!» — взволнованно думал он, спускаясь следом за ней, и не ошибся. В этом месте, позади старинных лабазов, демьяновские женщины полоскали белье. Наталья сошла на мостки и только приладилась полоскать, как увидела приближающуюся тучную, солидную фигуру Туманова, которого она сразу узнала. Мгновенно выражение ее лица сделалось строгим и замкнутым; она с подчеркнутым вниманием, глядя в воду, полоскала белье. Роман Романович с мягкой улыбкой на губах подошел к ней.
— Здравствуй, Наташа, — сказал он как давний знакомый, с чувством собственного достоинства.
— Здравствуйте, — кивнула Наталья, продолжая полоскать.
— Я очень рад видеть тебя! Подумать: прошло десять лет после нашего разговора. И кажется, на этом же месте?