"Ну а кто больше? К кому мне ещё обращаться? Да и боюсь я, признаться, такого дела. Нет, лучше тебя никто не сможет, ты же заинтересованное лицо"
"Я…в этом…заинтересованное лицо?!!"
" И не убивайся так. Сейчас не средние века, и на костёр меня никто не потащит. Да и вытащите вы меня, если что. Ведь сейчас Жанну спасли бы?"
"Наверно… Телепортировались бы в камеру и вытащили бы её. Да и тогда бы спасли, если бы не костёр. Да и быстро всё произошло, плюс роковое стечение обстоятельств".
"Ну вот. Не так со мной всё ужасно, правда. И ещё одно, мама. Как думаешь, можно биоморфу сохранить репродуктивные функции? Это важно"
"Не знаю. Никто не работал над этим, зачем?"
"Ну а всё-таки?"
"Думаю, можно. Не так это трудно. Слушай, ты что, ещё и собираешься рожать человеческих детей?!"
"А каких же? Пойми, мама, я же не год-два с ним прожить собираюсь - десятки лет. Что мне, всё это время жить без детей? Я же зачахну. И ему плохо будет"
Снова рыдающий плач.
"Мои… внуки…за что, за что?!!"
"Ну успокойся, мама. У тебя уже есть внуки, наши. Теперь будут человеческие"
"Почему, ну почему ты такая дура?!! Нет, ты не дура, я знаю. Но почему?"
"Мама, они же не животные, они разумные, как и мы. Ты сама это говорила тысячи раз. И ты была права"
Пауза. Буквально рвущаяся на куски - так силён накал эмоций. И всё же где-то на краю сознания возникает ощущение - ураган стихает, выдыхается.
"Доченька… а нельзя избежать?"
"Зачем, мама? Для полного счастья всегда необходимы дети, ты же знаешь. Успокойся, они вырастут свободными и счастливыми членами общества. Да, именно так. Мы будем их учить и воспитывать"
Мама всхлипывает, затихая - сил больше нет. И я странным образом ощущаю это в своём странном полусне-полубреду.
"И вы вместе отправитесь в первый полёт. Без крыльев. С балкона, с десятого этажа"
"Нет, мама, он будет катать их на спине"
Пауза, переслоённая массой сложных, быстро сменяющихся эмоций.
"Ещё вопрос, дочка. Как тебе известно, люди живут недолго. Ну пусть даже я вмешаюсь - сто лет, от силы сто десять. Из них сорок-пятьдесят он будет старым человеком, как дед Иваныч. И ты будешь стареть, пусть и не так быстро, так как нарушишь генно-физиологическую защиту. Сморщенная кожа, нарушение репродукции и куча других проблем. А потом он умрёт, и ты останешься одна. Об этом ты думала?"
"Думала, мама, хоть это и неприятно. Ну что же, всему на свете приходит конец"
"Но ты могла бы прожить ещё сотни лет! Триста, четыреста! Как можно уходить в самом расцвете, толком не пожив?"
"А кто собирается уходить? Я проживу с ним довольно долгую человеческую жизнь, исчерпав любовь до донышка. А когда он умрёт, старый, усталый и счастливый - что же, может, я и начну другую жизнь. Ведь можно вернуться назад из состояния биоморфа?"
"Вот как…Да, можно. Сейчас уже можно"
"Ну вот видишь! Да, когда-нибудь и наша любовь умрёт - вместе в ним. Но это же совсем другое, нежели убить нашу любовь сейчас"
Отчаяние сменяется спокойствием обречённости.
"Я не прошу тебя ещё раз подумать - думать ты, похоже, уже не в состоянии. Но подождать ты можешь? Не торопись опуститься на землю навсегда"
"Я мыслю ясно, как никогда, мама. И я не собираюсь опускаться. Я собираюсь его поднять. Да, придётся подождать, хоть мне и трудно. Только знай, мама - если это дело сорвётся, я сама призову свою смерть. Ну, может, не сразу, чуть потрепыхаюсь"
Пауза. Долгая, долгая пауза.
"Чего ты в нём нашла?"
Долгий, счастливый смех. Я узнал бы его не то что в гипнотическом полусне - в могиле. Так может смеяться только моя Ирочка.
"Не знаю, мама. Не могу объяснить. Я просто жертва обстоятельств, только я такая жертва, что обстоятельствам придётся туго"
"Просыпайся уже!"
Я открываю глаза. Передо мной лицо доктора Маши - маленькие губы плотно сжаты, глаза смотрят в упор. Я сразу замечаю ряд изменений - глаза светятся как-то не так. А, вот оно что - я вижу теперь и тепловое излучение. Да, и сквозь тонкую кожу смутно проглядывают светящиеся жилки. Я перевожу взгляд ниже - на груди у неё пульсирует смутное пятно. Сердце. Да, к этому надо привыкнуть.
Но главное не это. В голове у меня полный сумбур, шелестят, кружатся обрывки мыслей. Чужих мыслей. Я вижу лёгкое нетерпение доктора Маши - а, к чертям, моей тёщи! - и умиротворённый сон деда Иваныча.
"Значит, тёщи?" - глаза, как прицелы. Я утвердительно киваю.
– Ну ты и наглец! - она откинулась назад, рассмеялась своим изумительным бархатным контральто - Как вам обоим везёт, что Уэфа здесь нет. Всё, свободен! Процедура закончена.
Я торопливо сползаю с кресла и, пошатываясь, бреду к двери. Насыщенный день сегодня.
– Штиблеты не забудь, и спасибо!
– Спасибо, мама Маша!
– На здоровье, сынок! Я же заинтересованное лицо. Кому нужен глухой зять?
– До свидания!
– Теперь уже да. Куда деваться?
Я ныряю в люк, привычно стукаюсь макушкой. Шиплю от боли.
"Ты всё понял, что я тебе показала?"
"Всё. Правда всё. Только не обижайтесь - ничего нового для себя я не узнал. Она моя. Я её. Остальное - мелкие детали"
"Ну-ну"
– А, Рома! Гляди-ка, живой! Неужто сумел отбиться?
Дед Иваныч сладко потягивается. Выходит из машины, пересаживается на кресло справа.
– Уступаю, значит, место законному владельцу. Поехали.
Понимание приходит в виде сложного мыслеобраза - я должен сам научиться управлять ловушкой и шлагбаумом.
– Точно, Рома. Теперь, похоже, ты сюда зачастишь, так что давай без провожатых обходись отныне.
Я долго вожусь с разломанным замком, никак не могу завести мотор. Ну, дед…
Наконец мотор завёлся, и мы тронулись со двора. Ворота бесшумно и плавно распахнулись перед нами, пропустили и тут же сошлись снова.
Дорога-газон сменяется обычной лесной дорогой, и вот уже впереди блестит вода.
"Так, Рома, напрягись" - улавливаю я бесплотную мысль деда. Интересно, как это я понимаю, чья мысль?
"Не отвлекайся. Представляй мокрый асфальт"
Я представил, что мы едем по мокрому, после летнего ливня, асфальту. Машина въехала на асфальт, разбрызгивая воду. Здорово! А где же густая, липкая грязь?