— А как же специальные термины и сложные технические детали?
— Я же говорю: в общих чертах. Не в деталях. В общих чертах, можно на пальцах.
— Ну, так вот, — сказал Винсмарт, — В науке то же самое. В общих чертах, без деталей, любую проблему можно объяснить на пальцах. И, кстати, Сиггэ, почему бы вам не принять участие в программе «Трансбридж»? Программа открытая, волонтерская, а специалист по вопросам, связанным с аэродинамикой, полетами, двигателями очень пригодился бы. И вам, я думаю, это было бы полезно. Я знаю по своему опыту: когда анализируешь чужие работы, то начинаешь лучше понимать нюансы профессии.
— Я бы с удовольствием, — ответил пилот Марвин, — да только мы с ребятами здесь транзитом. У нас моб-ордеры в кармане. Утром летим в патрульно-боевую часть.
— С ребятами — это с кем?
— Нас четверо в оперативном звене, — пояснил Сиггэ, — Фрутти, Бэмби, Крибле и я.
— Фрутти — это я, — добавила девушка на верхушке пирамиды, и козырнула.
— Понятно, А эта патрульно-боевая часть в холодном регионе, или в горячем?
— Типа, в скорее второе, — ответила она.
— Вот, значит, как… — Винсмарт вздохнул, — Вы, главное, берегите себя, ОК?
— ОК! — она кивнула, — А потом, мы обязательно к вам впишемся!
10
Дата/Время: 09.02.24, 15:00
Место: Галифакс, Новая Шотландия, Канада
Таверна «Lucky cowboy».
Касси Молден, сопредседатель Международной Организации «Репортеры без границ» посмотрел на свет через свой бокал и глубокомысленно сообщил:
— Viking vine — это действительно прекрасный напиток. Знаете, в этом есть даже что-то символическое. Возрождение легенд о викингах, которые почти за пол-тысячелетия до Колумба открыли наш континент и назвали его Винланд…
— Я согласна, это все очень трогательно, — проворчала Жанна Ронеро, — но я почему-то сомневаюсь, что вы прилетели сюда из Сиэтла и пригласили меня в кабак только чтобы поделиться впечатлением об этом вине в контексте истории открытия Америки.
— Вы такая же жесткая и прямая, как полтора года назад — с улыбкой, сообщил Молден.
— А с чего бы мне стать мягкой и кривой? — съязвила Жанна, — Между прочим, если уж вспоминать тот случай, то вы тогда сгрузили мне такой мешок тухлятины, что…
— Разве это было не интересно? — перебил он.
Жанна вздохнула и кивнула головой.
— Да, Касси. Это было интересно, увлекательно и т. п. Но ваши источники оказались полным дерьмом. Уж извините за прямоту. И давайте перейдем к делу, ОК?
— Я ждал этих слов, — Касси улыбнулся еще шире, — Речь идет о галапагосских пиратах. Полагаю, вы не считаете, что они — выдумка?
— Не считаю. Но я не вижу в этом ничего нового. Пиратство старо, как мир. В античных хрониках описаны пираты Средиземного моря, в средневековых — китайские пираты в дальневосточных морях и викинги в Европейской Атлантике. В эпоху Ренессанса — Карибские пираты, в новое время — британские, голландские, германские и французские каперы в южной части Тихого океана. В конце XX века — сомалийские и нигерийские пираты, а в нашем, XXI к ним добавились арафурские и галапагосские. Я не понимаю, чему тут удивляться? Разве что, неуклюжести полиции и военного флота.
Молден сделал маленький глоток из своего бокала, и как бы невзначай, заметил:
— Вы забыли про меганезийских пиратов, которые терроризировали весь Тихий океан.
— Это была скорее война, чем пиратство, — возразила она, — Хотя, впрочем, я не вижу особой разницы. И то и другое — одинаково отвратительные вещи.
— Как удачно, что вы затронули эту тему! — воскликнул он, — Я как раз хотел сказать несколько слов о связи пиратства, политики, войны и бизнеса.
— И это тоже не новость, — заметила Жанна, — большинство карибских пиратов работали или на европейских королей, или на вест-индские торговые компании из Европы.
— Галапагосские пираты работают на морские страховые компании, — уточнил Молден.
— Ну, допустим. И какая разница?
— Разница есть. Если вы послушаете меня несколько минут…
Жанна кивнула и начала крутить в руке чашечку кофе.
— Так вот, — сказал Молден, — Все началось полгода назад, когда после Арафурского конфликта Североамериканская «PACIN», гонконгская «Jian-Global», новозеландская «Timaru-Team» и австралийская «Au-Line» занялись переделом рынка финансовых и страховых услуг для морских карго-операторов. Японцев, латиносов и филиппинцев оттерли от кормушки, австралийцы переориентировались на индоокеанский рынок, а новозеландцы, чтобы противостоять более сильным противникам, вступили в союз с новогвинейской военно-спортивной ассоциацией «Hybird», которая тесно связана с правительством Папуа и с бандформированиями ирианских сепаратистов.
— … Что еще раз подтверждает бандитскую сущность страхового бизнеса, — перебила Жанна, — знаете, Касси, не хочу быть невежливой, но давайте все-таки конкретнее.
— Конкретно я предлагаю вам трансокеанский круиз.
— Каюта люкс, разумеется? — иронично спросила она.
— Нет, обычная каюта гражданского судового офицера на тяжелом контейнеровозе.
— Как-то не очень романтично. А смысл?
— Смысл в том, — пояснил Молден, — что у данного судна новозеландско-папуасская страховка, и что оно идет мимо Галапагосов на фоне обострения кризиса TMI.
— Какого-какого кризиса?
Молден сделал еще глоток вина и пояснил.
— TMI. Tangata-Manu Islet. Это плоская скала площадью 5 гектаров в полутора милях от берега чилийского острова Пасхи, или Рапа-Нуи. Недавно на нее высадились боевики движения PIRA — полинезийские сепаратисты, требующие контроля над Рапа-Нуи. Это было чистейшее хулиганство: они воткнули там флаг маори, поставили вокруг клеевые мины и сбежали. Ничего серьезного. Но 8 февраля МИД Чили издал уточнение Акта Аннексии островов Пасхи и Сала-и-Гомес 1888 года, о том, что после слов «Пасхи…» надо читать «…с прилежащим островом Тангата-Ману».
— Хм… А до того, чей это был островок?
— До того считалось, что он — часть острова Пасхи. Когда чилийцы отняли у перуанцев острова Пасхи и Сала-и-Гомес, они не сочли нужным описывать скалы в окружающем море. Это уже сыграло свою роль лет 10 назад, когда меганезийцы заняли риф Скотта в миле от Сала-и-Гомес, ссылаясь на то, что риф ничейный.
— Эту историю я, как раз, знаю, — заметила она.
— Разумеется, знаете. Ведь на рифе Скотта сейчас мистер Фрэдди Макграт, который…
— Если вы будете вмешивать сюда Фрэдди, мы с вами поссоримся, — перебила Жанна.
— Я и не думал… Это было просто к слову. Я комментирую логику МИД Чили.
Жанна отпила немного кофе и кивнула.
— Иначе говоря, они испугались, что меганезийцы хапнут еще и эту скалу.
— Меганезийцы, новозеландцы, еще кто-нибудь — не важно. Так или иначе, лидер PIRA, некий Джеймс Увехику, тут же отправил в Верховный суд Меганезии такую бумагу.
Молден вынул из пластиковой папки лист с небольшим текстом и положил его на стол.
«Цветущий остров Рапа-Нуи со времен Мауна Оро был перекрестком морских путей и одним из восьми центров культуры Tiki. Около 5 тысяч лет назад здесь была разработана пиктография «Rongo-rongo», которая лежит в основе меганезийской рапидографии. Здесь же возникла идея авиации — в наивной форме культа человека-птицы, Tangata-Manu. В XVII веке на Рапа-Нуи счастливо жило около 15 тысяч человек. Потом туда пришли испанские оффи, ранее захватившие восточный берег нашего океана — Перу и Чили. Они разрушили хозяйство Рапа-Нуи, а жителей поработили и сдавали в аренду компаниям, добывавшим птичье говно. Из ста рабов выживал один. В конце XIX века, когда говняный бизнес стал неактуален, на Рапа-Нуи осталось 111 полинезийцев. Потом, до последней трети XX века, они были крепостными чилийских генералов, правивших на острове. Природная воля к жизни не дала полинезийцам вымереть, и сейчас на Рапа-Нуи живет 2425 их потомков. Оффи-латиносы говорят, что таким образом несли туземцам европейскую цивилизацию. Сейчас эти оффи пишут: аннексия Рапа-Нуи в 1888 означала и аннексию Motu-Tangata-Manu, как «прилежащего к нему». Ложь. Моту-Тангата-Ману это самостоятельный остров. Фактически, он не занят. Чилийские колонизаторы не возвели там даже собачьей будки. По нашему обычаю, любой свободный участок суши могут использовать те, кто готов на нем жить. Мы готовы. Помогите защитить наше право на Тангата-Ману! Джеймс Увехику, народный администратор независимого Рапа-Нуи».