Эпифани вздохнула и сделала глоток цветочного чая.
— Как им, наверное, страшно жить… Я имею в виду тех, которые в развитых странах читают эти прогнозы про Карибские вулканы в глобальной информационной сети с момента рождения. Я даже понимаю тамошних женщин, которые боятся рожать.
— Они и раньше боялись, — заметил Стилано, — Просто их заставляли. Общественное мнение, жесткие ограничения на контрацепцию, полная зависимость от мужчины — собственника, и внутренние установки: фундаментализм и отсутствие образования.
— Фундаментализм — это ведь только у пуритан и у исламистов, — заметил Атли.
Аббат отрицательно покачал головой.
— Нет, это гораздо более общее явление. Оно, по сути, политическое. Оно связано с какими-то ветками христианства и магометанства только как с удобной ширмой. В действительности, фундаментализм — это движение, направленное на блокирование прогресса путем устранения его социальных предпосылок. Это политический клон регулятора Уатта. Клапан сброса для социальной машины, как для парохода.
— Извините, padre, — Руджи покрутил головой, — Я не догнал, что вы сейчас сказали.
— Парень, это очень просто. Ты сам только что читал прогноз. Научно-технический прогресс, по мере приближения к зоне сингулярности Винджа, начинает разрушать фундаментальные конструкции феодально-индустриальной оффи-системы. Вместо лихорадочной гонки трудящихся за приманкой мнимо-достижимых материальных богатств — апатия и рост популярности безделья. Слишком иллюзорными оказались муляжи материального благополучия на границе сингулярности. Желание передать эстафету этой гонки за морковкой, подвешенной перед носом, угасло. Все больший процент женщин в этих странах, выбирает для себя однодетную модель, или вовсе отказывается от идеи рождения потомства. Значительный процент мужчин утратил интерес и к продуктивной деятельности, и к детям, еще в конце прошлого века.
Олан сделала большие глаза.
— Хэй! При чем тут сингулярность? У нас тоже сингулярность, а таких извращений не возникает! Сингулярность — это когда новое поколение техники изобретается в виде избыточного числа альтернатив, причем раньше, чем в практику успевает внедриться предыдущее поколение. И не надо это демонизировать! Для сингулярной экономики имеется теория диффузного управления Тоффлера-Хопкинса. При правильной игре, сингулярная экономика на порядок эффективнее, чем предсингулярная. И нечего на сингулярность пенять! Людям от нее никакого вреда, кроме пользы! Западные оффи просто запугали жителей своих стран близким абсцессом…
— Апокалипсисом, — поправил Стилано.
— Ага! Я это и имела в виду. А на западе все mass-media в руках у оффи! Получается прессующий поток инфо-помоев на мозги! Понятно, что хабитанты перепугались и перестали продуктивно работать. И рожать тоже перестали. Поэтому, им теперь не хватает рабсилы, и они пустили к себе кучу зверьков из Исламского Говнистана. А зверьки быстро перестают работать и садятся на шею местным хабитантам, так что приходится ввозить еще зверьков… А виновата, как бы, сингулярность. Ага, щас!
Аббат снова покачал головой.
— Извини, Олан, но у тебя бухгалтерия не сходится. Какая, по-твоему, нужна доля продуктивно работающих хабитантов, чтобы полностью обеспечить общество с сингулярной экономикой товарами и услугами?
— По Тоффлеру-Хопкинсу, около двух процентов от общей численности населения.
— … И ты хочешь сказать, что в развитых европейских странах нет даже этих двух процентов продуктивно работающих хабитантов?
— Вы кое о чем забыли, сен Стилано, — вмешалась Люси, — Западным оффи нельзя переводить свою продуктивную экономику на сингулярную модель, и вообще на постиндастриал. При постиндастриале у них вся система власти развалится. Она построена под индастриал, когда у большинства взрослых хабитантов руки заняты капанием канав, или кручением гаек на конвейере, или стоянием в очереди, чтобы получить место у канавы или у конвейера. Ничто другое для оффи не годится!
— Как интересно… — произнес аббат, — Ты серьезно увлекаешься политэкономией?
Люси улыбнулась ему и пожала плечами.
— Типа, мы на Элаусестере послушали несколько лекций дока Джерри Винсмарта.
— А, понятно. Примерно об этом я и хотел сказать, упомянув регулятор Уатта. Под давлением сингулярности, оффи открывают клапан и избавляются от избыточного давления прогресса в котле. У них нет другого выхода, ведь иначе котел лопнет. Но, сбросив пар, они обнаруживают, что опоздали: социальная среда перестроилась на постиндустриальный лад и уже не готова поставлять рабсилу для конвейера образца начала XX века. Поэтому на следующем шаге борьбы за выживание системы, они вынуждены бороться за социальный регресс. Но этот регресс даст плоды только в следующем поколении, после того, как победит, так что пока оффи импортируют отсталую рабсилу из стран с феодальными обычаями. Из исламских стран.
— Так-так-так! — произнес Атли, — А фундаментализм, значит, это как раз борьба за спасительный для системы возврат в европейское средневековье?
— Да, — подтвердил Стилано, — Идеологией европейского средневековья был римский католицизм и германский протестантизм, поэтому теперь оффи реставрируют этот фундамент. Отсюда — фундаментализм. Между прочим, исторически первым возник протестантский фундаментализм в США, в 20-е годы прошлого века. Именно тогда наиболее образованные оффи поняли: научно-технический прогресс превратился в главную угрозу системе. Его надо остановить. Тогда было бы достаточно остановки. Сейчас для сохранения оффи-системы нужен откат назад, на столетие, к состоянию общества, которое имело место в «западных странах» до II мировой войны.
Лерна несколько раз удивленно моргнула своими огромными фиалковыми глазами.
— Теперь я не догоняю, padre. Эти оффи что, совсем забыли про нас? Мы-то ведь не собираемся останавливать прогресс. И где они окажутся со своим средневековьем?
— Это очевидно, — ответил Стилано, — Там же, где сейчас оказались оффи исламских государств Северной Африки и окрестностей Индостана. Их власть прочна, а их благосостояние достигается импортом плодов прогресса для себя и своей семьи, а средства они получают за счет не лимитированной эксплуатации подданных.
— Они дебилы, — твердо сказала Люси, — Они забыли про страны 4-го мира.
— Про страны 4-го мира ты тоже узнала на лекциях дока Винсмарта? — спросил аббат.
— Нет, от мамы. У меня мама, как бы, немного связана с этими странами по работе…
13
Дата/Время: 11.02.24 года Хартии
Место: Середина восточного берега Сиамского залива.
Спорная территория Камбоджи и Таиланда. Кхеолонг
Товарищ Джуо (он же — Журо Журо, майор объединенной службы контрразведки и военной разведки Меганезии — INDEMI), не любил привлекать к себе пристального внимания, поэтому обосновался слегка в стороне от импровизированной трибуны, с которой в данный момент выступал старший командир локального формирования Красных кхмеров, товарищ Ним Гок. Сюда, к причалам поселка Кхеолонг — центра подконтрольной отряду Ним Гока небольшой территории, состоящей в основном из прибрежных болотистых джунглей и островов, стянулось значительное количество местных фермеров. Разумеется, они были взволнованы предстоящими событиями.
Красные кхмеры последние полувека были для них единственной относительно-стабильной властью и защитой от грабежей со стороны других военизированных группировок. С запада были пограничные силы Таиланда и исламисты Аль-Салафи, с севера — боевики сектантов-националистов Као-Дай, а с востока — т. н. «специальные подразделения МВД Камбоджи». Если какая-то из этих группировок вторгалась на соседние территории, то выбор для фермеров был такой: или бежать, унося с собой столько, сколько поместиться на телегу, или остаться и погибнуть при «зачистке».
После позавчерашней операции на севере, когда отряд Ним Гока нанес серьезное поражение самой активной в настоящий момент группировке Као-Дай, и (согласно фермерскому опыту), можно было надеяться на несколько более-менее спокойных месяцев жизни, командир Ним Гок вдруг уводит самых лучших бойцов куда-то в неизвестность. Как теперь жить? Кто защитит поселок Кхеолонг, район Дарунг и рыбацкие деревни на острове Кутхвей? Ним Гок, конечно, не подарок, он собирает продовольственный налог и размещает своих бойцов на постой в хижинах фермеров, однако его бойцы не грабят, не насилуют и не сжигают. Какая ни есть, а защита… Поэтому фермеры слушают красного командира не менее внимательно, чем бойцы.