— У меня доклад про адаптацию некоторых растений к антарктическим условиям.
Люси задумалась, прокручивая в голове, только что полученную информацию.
— Слушай, па, а почему ты с этим докладом едешь к алармистам?
— Ну… — он слегка замялся, — Я хочу послушать доклад одного новозеландца, Энди Роквелла. Он делал модель климатического кризиса для случая падения на Землю крупного астероида. Энди хороший прикладной математик. Это любопытно.
— Па, ты ведь всегда говорил, что алармизм — херня! Что случилось?
— Ну… — Микеле замялся еще сильнее, — Вообще-то меня очень просила мама. Ей интересно мое мнение по модели Роквелла. Маме пришлось заняться совместной меганезийско-латиноамериканской программой астероидной безопасности. Это коммерческая тематика, но если безопасность, то INDEMI должна мониторить.
— Ты сам-то в это веришь? — спросила Люси.
— В астероидную опасность? — уточнил он.
— Нет! В это кривое объяснение маминого интереса к теме! Это же полная лажа!
Микеле протянул руку и ласково потрепал дочь по затылку.
— Ты мне так и не ответишь? — грустно сказала она.
— А что тебе ответить? Что я в это не верю? Ты и сама уже поняла. Давай лучше ты спросишь: «папа, а что я буду делать на острове Рауль эти три дня»?
— Ладно, па. И что я буду там делать эти три дня?
— О! Там есть вулканическое озеро в кратере действующего вулкана, залитом водой. Уникальный объект. Кроме того, там сохранились древние деревья каури, которые существуют на планете полтораста миллионов лет. И вообще, по-моему, мы можем неплохо провести время, как ты думаешь?
— Конечно, па. Но мне кажется, лучше было бы, все-таки знать, что происходит.
— Всегда что-то происходит, — задумчиво сказал он, — И мы всегда чего-то не знаем.
16
Дата/Время: 13.02.24 года Хартии
Место: Тихий Океан, к северу от Галапагосов
Контейнеровоз «Бангоро»
Сигнальный фонарь над форкастлом давал отличное освещение носовой части судна. Свежий ветер играл ярким красным флагом, на котором выделялся зловещий черный силуэт бабочки. Иногда казалось, она машет крыльями, как живая. Двое страховых комиссаров несли вахту, развалившись на широком листе брезента, рядом с парой штуковин явно военного назначения, одна из которых напоминала тубус с ножками, а вторая — тележку с чемоданом. Тут же лежали два ноутбука и было развернуто что-то вроде спутниковой антенны. Другие два комиссара — отдыхающая смена — с энтузиазмом плясали под раздающийся из небольшого динамика папуасский фольклорный ритм.
Несколько уточнений.
* Музыка представляла собой заунывное гудение на низких нотах, перемежающееся гулким и частым барабанным боем и гортанными выкриками.
* Два пляшущих парня были совершенно голыми, если не считать боевой раскраски и надетых на половые органы полуметровых жестких конических чехлов цвета охры (это украшение крепилась к тонкому ремешку, обвязанному вокруг поясницы).
* В руках у пляшущих были черные деревянные дубинки с красными узорами, и эти дубинки, с гудением, рассекали воздух, иногда соударяясь с громким глухим стуком.
* Нападая друг на друга, пляшущие издавали душераздирающий визг.
Чхи Санг двинул одну из шашек вперед, закурил сигарету и флегматично сообщил.
— Они всю ночь так будут. Это у них боевой танец.
— Красивые мальчишки, — заметила Жанна, делая ответный ход, — но я не могу понять, зачем они надевают на член эту штуку.
— Чтобы казалось, что он больше, — пояснил помкэп, — Такой ритуал. Вроде религии.
Он двинул еще одну шашку, и канадка поняла, что проиграла седьмую партию.
— Ты случайно не замаскированный гроссмейстер? — спросила она.
— Нет, просто практика. Знаешь, сколько у меня таких вахт за спиной?
— Догадываюсь… Слушай, а почему, все-таки, экипаж боится этих комиссаров?
— Я же говорю: ходят слухи, что это людоеды.
— Но это ведь бред, Чхи! Обычные, нормальные папуасские ребята.
— Ты уже имела дело с папуасами? — с интересом, спросил он.
— Да. Примерно с такими же, только без боевой раскраски и без этих штук на члене.
— Вот, значит, как, — задумчиво произнес Чхи, — А где, если это не великая тайна?
— В Меганезии. Там их вполне достаточно, чтобы составить общее впечатление.
— Ну, понятно. Но, видишь ли, Жанна, те недоноски, которых, из экономии, набрали на нашу почтенную калошу, не были в Меганезии. И вообще нигде не были, кроме своей Азиопы, или еще какого-нибудь Бастардостана…
Его тираду прервал звонок вызова по корабельной сети. Он нажал кнопку ответа.
— Да, вахтенный помощник слушает…
— Чхи, это Айгор, — раздался голос сайберца, — Зайди в машинное, ладно?
— А что там?
— Зайди, — повторил стармех, — Не хочу без тебя разбираться.
— ОК, — вздохнул Чхи, — Через минуту буду.
— Что-то серьезное? — поинтересовалась Жанна.
— Думаю, обычный бардак, — ответил он, — Извини, я отойду на несколько минут. Ты посидишь здесь, или…?
— А тебе как удобнее?
— Мне будет спокойнее, если здесь останется толковый человек.
— ОК, — она улыбнулась, — постараюсь им побыть.
Помкэп кивнул и вышел. Жанна продолжала наблюдать за экзотическими страховыми комиссарами. Они решили сделать перерыв в плясках и сейчас всей четверкой пили по очереди что-то из огромного термоса, передавая по кругу пластиковую крышку-стакан. Портативный бинокль (который канадка весьма кстати взяла с собой) давал кратность всего x30, но этого было достаточно, чтобы увидеть: комиссары оживленно болтают, смеются и вообще ведут себя как нормальные молодые ребята в перерыве на работе…
Чхи вернулся минут через 10. Он был мрачен, удрученно потирал кисть левой руки, а первым его действием было извлечь из настенного шкафчика бутылку дешевого виски и обтереть внешнюю сторону кисти этим напитком с помощью смоченной салфетки.
— Ударился? — спросила Жанна.
— Вроде того… Я теперь понимаю, почему в XIX веке офицеры торгового флота носили перчатки, — он продемонстрировал канадке травмированную конечность. На костяшках среднего и безымянного пальцев наблюдались следы контакта с чьими-то зубами.
— Брр!.. А у тебя нет другого метода воспитательной работы с матросами?
— Ну… Я понимаю, что ты придерживаешься принципов декларации прав человека, но гамадрил, который курит марихуану прямо на посту в машинной рубке…
— Даже так? — удивилась она.
— Угу, — он мрачно кивнул, — Хорошо, что Айг до середины ночи смотрит свои любимые ретро-фильмы про II мировую войну, а потом, перед сном обходит свое хозяйство.
— Так, вы вдвоем избили этого парня?
Чхи отрицательно покачал головой.
— Того гамадрила отделал Айг. А я заехал в рыло другому. Он, засранец, начал качать права. Вот, сука… Надо же так, чтобы в самом начале рейса…
— А не боишься, что команда взбунтуется?
— Команда, — ответил он, — может быть, и взбунтовалась бы. Но этот сброд — никак не команда. Они каждый за себя. Максимум — по два, как с этими… В случае чего, можно вышвырнуть к рыбам одного самого наглого, и остальные станут овечками.
— Ты серьезно? — спросила Жанна.
— Нет, шучу, — ответил он, впрочем, не слишком убедительным тоном и, явно стараясь уйти от скользкой темы, кивнул головой в сторону форкстла, — …Вот если бы команда была из таких ребят, я вообще сейчас смотрел бы CNN и в ус не дул. У них порядок. А еще говорят: папуасы — дикари. Да они в сто раз цивилизованнее тех же азиопейцев!
— Несмотря на эти пляски голыми, раскрашенными с… гм… украшениями на…?
— Да мне по херу! — воскликнул помкэп, — Пусть хоть что угодно надевают на хер! Ты посмотри: вот сейчас у них пересменка. Те, которые плясали, пойдут в душ, помоются, вернутся и оденутся. Потом те, которые дежурили, разденутся, пойдут в душ, вернутся, наденут нахерники, возьмут дубинки и будут плясать. Дисциплина, черт меня дери!
— Девушка вряд ли наденет нахерник, — заметила Жанна.
— Ну, да, разумеется. У девушки вместо этого такая штука из цветных шнурков.
— А что будет, если я попробую подойти и снять их на видео? — спросила она.
— Черт его знает. Я бы на твоем месте не рисковал.
Канадка задумчиво почесала в затылке и выдвинула новое предположение: