Наклонившись, она уткнулась носом ему в шею. Бен сидел неподвижно, прямо как статуя, и Рей носом почувствовала, как дёрнулся его кадык.
Ещё немного поёрзав у него на коленях, она устроилась поудобнее.
— Хм, папочка, что-то в меня тычется, — надулась она. — Что-то большущее! У тебя фонарик в кармане?
Она почувствовала, как он сглотнул.
— Не переживай об этом, котёнок, — она не знала, насколько сильно бедному Бену удастся себя извести, но он, казалось, стремился к новому мировому рекорду по стрессу и волнению.
— Хорошо, папочка, — промурлыкала она, посмотрев на него влюблёнными глазами. Прижавшись к нему поближе, она зашептала, чтобы услышал только он. — Расслабься и возьми вилку. Всё путём.
— Я готова к ужину, папочка, — прошептала она достаточно громко, чтобы остальные за столом случайно услышали.
Незаметно кивнув, он придвинул её тарелку поближе к своей. Почти нерешительно окунув вилку с кусочком индейки в соус, он протянул ей еду. Наклонившись вперёд и слегка поёрзав, Рей осторожно откусила, и, пережёвывая, не забыла издать тихий восторженный звук. Его хватка вокруг её талии стала чуть сильнее.
Она с улыбкой посмотрела на его семью.
— Очень вкусно, миссис Соло, — перестав пялиться на них, мать Бена сделала большой глоток из бокала. Если она будет продолжать в том же духе, то в одиночку прикончит всю бутылку. Отец Бена продолжал глазеть, забыв о вилке, которая зависла на полпути ко рту. А дядя Бена вернулся к еде, почти не обращая внимания на происходящее.
В ответ Лея слегка улыбнулась.
— Спасибо, это рецепт моей матери, — опустив взгляд, она нервно гоняла кусочки индейки по тарелке. — Ты всегда так ешь?
Все шло просто прекрасно. Рей кивнула и восторженно улыбнулась.
— Всегда. У меня не очень хорошие манеры, и это одна из вещей, которым папочка пытается меня научить. А пока я не выучусь правильно обращаться со столовым серебром, мне придётся кушать вот так.
Пережёвывая мясо, Люк кивнул.
— На самом деле не так уж ненормально не уметь пользоваться столовым серебром. Многие культуры по сей день едят руками или из примитивной посуды.
Рей моргнула, пытаясь улыбнуться. Это… что она должна на это ответить?
Лея снова нарушила тишину.
— Ну, с учётом возраста Хана, полагаю, в конце концов и мне придётся помогать ему с едой.
— Эй! — Хан, видимо, наконец-то обрёл голос. — Я не настолько стар, — проворчал он, вернувшись к своей тарелке.
Лея даже не потрудилась посмотреть на него, подливая себе вина в бокал.
— Дорогой, у тебя подливка на бороде.
Схватив салфетку, чтобы вытереть лицо, Хан пробормотал что-то вроде «ваше превосходительство» — Рей не совсем поняла.
Это не сработало. Как это могло не сработать?!
— Ну, иногда я скучаю по самостоятельности. Когда я ем сама, папочка помогает мне облизывать пальцы. Иногда я такая грязнуля!
Люк быстренько подхватил и эту тему, исковеркав её в своей странной манере.
— Тоже относительно нормально. Много где в мире верят в семейный уход и практику купания. На самом деле довольно странно, что мы, американцы, не практикуем то же самое. Наверное, это имеет немало общего с пуританским началом Америки.
Как далеко ей придётся зайти, чтобы шокировать этих людей? Какая семья согласится с подобным поведением?
Рей кивнула.
— Дома папочка заставляет меня раздеваться перед тем, как сесть за стол. Так я создаю меньше беспорядка, и убирать за мной намного проще. И веселее.
Она почувствовала, как Бен под ней дёрнулся и заёрзал. Не от него она ждала такой реакции!
Люк кивнул, и, как будто соглашаясь с ней, ткнул вилкой в её сторону.
— Вот именно! Я считаю, что люди должны обнажаться гораздо чаще! Это наше естественное состояние. Мы пришли в этот мир не в костюме и не с зачёсанными назад волосами!
Лея закатила глаза.
— Мы действительно опять поднимаем эту тему, Люк? Это совершенно нормально для молодых, привлекательных людей, как Бен и Рей, но, клянусь, никто не горит желанием видеть тебя раздетым, — вздрогнув, она снова отпила вина.
— А я не против почаще обнажаться. Это облегчило бы уборку, — размышлял отец Бена.
— Закройся, Хан, — пробормотала Лея в свой стакан и снова сделала глоток. Эта женщина вдрызг надерётся ещё до середины ужина.
— Да просто говорю! Ты постоянно жалуешься на странные пятна на моих рубашках. Если бы на мне не было рубашки, не было бы никакого таинственного пятна! В идее Бена действительно что-то есть, — кивнул он, накалывая на вилку очередной кусочек картошки.
Лея поёжилась.
— Господи, Хан. Видеть тебя голышом за обеденным столом не желаю!
Хан ухмыльнулся и поиграл бровями.
— Прошлой ночью ты говорила совсем другое.
Лея чуть не поперхнулась вином. Она тихо кашлянула, глядя на мужа.
— Хан, пожалуйста, постарайся не травмировать гостью Бена. О чём мы с тобой говорили?
Закатив глаза, Хан махнул рукой, как будто это не имело значения.
— Да что тут такого, Лея. Бен в курсе, что у нас уже был секс, и его девушка тоже.
Всё шло не по плану. Ей нужно придумать, как вернуть контроль над ситуацией. Но трудновато сконцентрироваться, когда ей приходилось следить за Беном, который пытался её кормить. Бедняга так волновался, что у него тряслись руки, и у неё уходило немало усилий, чтобы не запачкать едой свой лучший свитер.
И это внезапно подало ей блестящую идею. Всё шло к тому, что придётся принести в жертву её любимую — единственную — приличную зимнюю кофту, но если это спасёт ситуацию, оно того стоит. И она уверена, что сможет уговорить Бена помочь с химчисткой, если всё пойдет именно так, как она спланировала.
Теперь главное убедить Бена. Она-то сама не против, поэтому с чего бы ему противиться? Но он так нервничает! Как будто никогда прежде не был поблизости с человеком противоположного пола. Или вовсе не был близок с женщиной.
Чёрт, он что, гей? А в этом есть смысл, он же сказал ей, что она не в его вкусе. Господи, это намного усложнило бы её план. И жалость какая! Она находила его бесконечно привлекательным даже с этой его прелестной придурковатостью.
Да похер. Если он гей, это только облегчит ей задачу. Если он не заинтересован в женщинах, он не привяжется к ней из-за сексуального контакта. Рей кивнула сама себе. Всё может выгореть просто отлично.
— Дай мне, пожалуйста, немножко клюквенного соуса, папочка, — мурлыкнула она, хлопая широко раскрытыми глазами. Кивнув, он зачерпнул ягод, которые едва не сыпались сквозь зубцы вилки на пути к её рту, что просто идеально вписывалось в план. Она наклонилась, якобы слопать угощение, но поддев вилку языком, вынудила красное желе рухнуть вниз, прямо ей на грудь. Театрально вздохнув, она откинулась на Бена, выставляя на всеобщее обозрение расползающееся пятно. Его родители и дядя в разгар спора о достоинствах еды топлесс подняли глаза, едва она поднесла руки ко рту, разыгрывая вину и беспокойство.
— О, папочка! Прости… прости меня! — Каким-то образом ей удалось вызвать слёзы из глубины души — вода собралась в уголках глаз. — Мне очень жаль! Я не знаю, как так получилось!
Она подняла на него мокрые глаза, и Бен на мгновение одарил её оцепеневшим взглядом. Она умоляла его подыграть ей. Он слишком долго безмолвствовал, поэтому она прошептала достаточно громко, чтобы все остальные услышали.
— Пожалуйста, папочка, не наказывай меня.
Он моргнул, и в его голове, казалось, погас весь свет. Лицо Бена вдруг посуровело, чего она ну никак не ожидала. По спине пробежали мурашки; было почти захватывающе наблюдать, как он раздражается.
— Мы уже говорили об этом, котёнок, — его глубокий голос окрасился серьёзным тоном, и это лишь усилило её к нему влечение. Бум. Очень жаль, что он оказался геем. — Тебе известно, что случается, когда ты устраиваешь сцену.