Секунду спустя ее окно покрылось паутиной трещин от удара железной трубой.
– Держитесь крепче! – крикнул Ранди.
Касс бросило вперед на ремень безопасности: Ранди дал задний ход и до отказа выжал акселератор. Вездеход с оглушительным лязгом врезался в сербскую машину. Ранди переключил передачу на передний и поехал.
– Прошу прощения, – сказал он. – Не ожидали? Как вы, ничего?
Касс уже говорила по рации – сообщала, что их атаковали по-настоящему. В зеркальце она увидела, как те двое бросились к своей машине. Легковушка взяла с места и рванула следом.
– А я-то думал, выведу ее из строя, – огорчился Ранди. – Ну что, огнестрельное оружие у нас есть?
– Нет.
– Военный автомобиль без оружия?
– Мы не должны были действовать на недружественной территории, – резко ответила Касс.
– Ладно, обойдемся. А вообще-то я неплохо стреляю по тарелочкам.
– Спасибо, успокоили.
Ранди круто свернул с дороги и поехал по полю.
– Что вы делаете? – завопила Касс.
– Посмотрим, как они нас будут догонять по этой слякоти!
– Ранди, здесь мины кругом!
Конгрессмен снял ногу с акселератора.
– А-а. Вы важное замечание сейчас сделали, кап…
Глава 5
КОНГРЕССМЕН США РАНЕН В БОСНИИ
СОПРОВОЖДАВШАЯ ЕГО ВОЕННОСЛУЖАЩАЯ ТАКЖЕ ГОСПИТАЛИЗИРОВАНА ПОСЛЕ ПОДРЫВА НА МИНЕ
Касс обалдело уставилась на заголовок иностранного издания «Ю-Эс-Эй тудей», которое ей принесла услужливая медсестра. Последние двое суток Касс была то в сознании, то без, так что газета сулила ей некие новости. В какой-то момент – сегодня утром, что ли? – она очнулась и увидела, что вокруг стоят военные внушительного ранга. На неприятное зрелище она отреагировала тем, что закрыла глаза и притворилась впавшей в забытье.
Она прочла следующее:
Член палаты представителей Рандольф К. Джепперсон и его военная сопровождающая были ранены вчера, когда их вездеход съехал с главной дороги близ боснийской деревни Кркил и подорвался на мине. Вертолетом их переправили на военную базу НАТО в Гнилюке, затем самолетом – в медицинский центр американской армии в Ландштуле, Германия.
Представитель НАТО сообщил, что состояние обоих – «тяжелое, но стабильное».
Конгрессмен от Массачусетса Р.-К.Джепперсон – видный член комитета по контролю за использованием вооруженных сил за рубежом. Инцидент произошел, когда он совершал поездку с целью выяснения фактов. Один из его предков подписал Декларацию независимости.
Его сопровождала капрал Кассандра Коуэн из батальона по связям с общественностью, базирующегося в Гнилюке и входящего в состав миротворческих сил НАТО.
Почему их вездеход выехал на помеченное предупреждающими знаками минное поле, остается неясным.
Позднее – в тот же день или на следующий? – Касс услышала суровый, настойчивый голос:
– Капрал. Капрал Коуэн.
Она открыла глаза. Опять военные солидного ранга. Полковник, майор, капитан – нет, два капитана. Ни цветов, ни журналов, ни карточек с пожеланиями скорейшего выздоровления. Она вновь опустила веки, но голос, вздувшийся от властности, извлек Касс из этого убежища. Она на секунду порадовалась, что голова у нее в повязке, а левая рука в гипсе. Может быть, видя это, они проявят хоть чуточку больше сочувствия. Ладно, подумала она, чему быть – того не миновать.
– Капрал. – Голос оказался полковничий. – Почему конгрессмен сидел за рулем?
– Он меня попросил.
По лицам пробежала волна хмурости.
– Вы понимаете, что это было нарушение инструкций?
– Понимаю. – Еще бы она не понимала.
– И тем не менее вы позволили ему вести машину?
– Сэр, он конгрессмен Соединенных Штатов.
Военные переглянулись.
– Что вы делали в деревне?
– Выясняли факты, сэр.
Хорошая штука морфий. Притупляет все на свете – даже страх перед грядущим военным трибуналом.
– Капрал, вы сидите в глубокой яме. Не углубляйте ее.
– Конгрессмен проголодался. Он настаивал. Я предложила ему б. г. у. Но оно не соответствовало его гастрономическим стандартам.
– Настаивал? Но на вас, капрал, была возложена ответственность за него.
– Так точно, сэр. Я знаю, что сильно напортачила. Могу я спросить, как чувствует себя конгрессмен?
Лица нахмурились еще сильней.
– С ним еще работают врачи. Пытаются спасти его ногу.
Военные ушли. Касс расплакалась. Заботливая медсестра сделала ей укол, и она с облегчением утонула в ласковых объятиях морфия.
Когда проснулась, – на следующий день или позже? – у койки сидел военный. Это был капитан Дримпильский. Он принес цветы. Когда Касс поняла, кто это, она начала реветь.
– Взять себя в руки, капрал! Все будет нормально. Орлы не плачут. Солдаты не киснут. Подтянитесь!
– Есть, сэр. – Она высморкалась. – Что капитан здесь делает?
– Меня перебросили сюда по воздуху. Я говорил с врачами. У вас все будет в полном порядке. Вам, Коуэн, дико повезло.
– Повезло? – Касс уставилась на него. – В каком именно смысле, сэр?
– Могло быть гораздо хуже.
– Как Ранди?
– Ранди?
– Конгрессмен. Не важно. С ним… все нормально?
– Его собираются отправить в Штаты, чтобы еще раз прооперировать. У него, – Дримпильский вздохнул, – ампутировали часть левой ноги.
– Часть?
– Ниже колена.
Касс испустила стон.
– У него с десяток переломов, сплющено легкое, внутреннее кровотечение, левая рука сильно порвана, но они считают, что в конце концов все будет более-менее. На него всегда теперь будут реагировать металлодетекторы. Но в живых останется. Так что у вас у обоих могло быть хуже.
Капитан Дримпильский достал бумажный платок и помог ей высморкаться.
– Касс, – сказал он, в первый раз назвав ее по имени. Из-за этого она опять разрыдалась. Поняв, какую допустил оплошность, он заговорил нарочито жестко: – Вы представляете четыре тысячи восемьдесят седьмой батальон, Коуэн. Перестаньте!
– Есть, сэр, – отозвалась Касс несчастным голосом. – Орлы парят, орлы пиарят. Ура.
– Ура, ура, ура. Так было бы правильней. Ладно, теперь подытожим очевидное. Вы покинули зону наших действий. Вы нарушили правила, позволив гражданскому лицу вести военный автомобиль. Вы спровоцировали местных жителей – погодите, дайте мне кончить, – и все это едва не стоило жизни конгрессмену США. Конгрессмену, который резко протестовал против нашего военного присутствия в Боснии. И у которого сложилась определенная репутация по… женской части. – Капитан Дримпильский выдержал паузу. – Так что видите, сколько тут всего наслоилось.
– Капитан подразумевает, – глаза у Касс вдруг стали сухими, – что капрал с конгрессменом занимались сексом на минном поле?
– Нет, я лично в это не верю.
– А они? – спросила она скептически.
Капитан Дримпильский уклончиво кашлянул.
– Могу сказать одно: вопрос обсуждается даже в эту самую минуту. В конгрессе, в Пентагоне. И в Белом доме. Насколько я понимаю, в обсуждениях участвует сам министр обороны. О содержании разговоров мне никто, конечно, не докладывал, но думаю, споры идут не о том, какой медалью вас наградить. Кстати, у этого госпиталя собралось человек пятьдесят репортеров, все просто жаждут вас проинтервьюировать.
Касс не очень-то любила давать волю жалости к себе, но сама собой пришла мысль, что полтора года назад дома в Коннектикуте она читала письмо, сообщавшее, что ее приняли в Йель, – а теперь лежит раненая в военном госпитале в Германии, ответственная за увечье депутата конгресса, и слушает высказывания, которые звучат как артподготовка к военному трибуналу. Она начала смеяться. Ничего не могла с собой поделать.
– Да что с вами? – спросил капитан Дримпильский.
– Ничего. Ничего. Когда ждать расстрельную команду?