Двигатель взревел, и машина, развернувшись и обдав Ита с Ри потоком горячего воздух, набирая скорость, канула в дождевую муть. Через несколько минут ее уже не было видно, лишь доносился издали ослабевающий шум двигателя.
Первым опомнился Ри.
– Идемте, – позвал он. – Мы слишком близко от границы, тут может быть опасно. Надо уйти вглубь. Там и поговорим.
Ит кивнул, и они осторожно, выбирая дорогу и обходя бездонные лужи, двинулись в сторону, противоположную той, в которую уехала машина. Скрипач, уже дрожащий от холода в своем нелепом платье, понуро побрел следом за ними, как побитая собака. Шли молча, долго, пока, наконец, не наткнулись на полуразрушенное строение, в углу которого сохранилась часть крыши. Они забрались в этот угол, кое-как расчистили его от каменных обломков и расселись, кто куда.
– Долго мы тут не протянем, – мрачно констатировал Ри. – Какие твари, а! Чтоб их самих так же кто-нибудь…
– Формально они все сделали правильно, – вздохнул Ит. – Им были поставлены условия, они их выполнили. Мы живы, целы, находимся на нейтральной территории. Таенн же не уточнил, что нас должны кормить, поить и держать в нормальных условиях.
– Таенну такое в голову не пришло и не могло прийти. И нам тоже не могло. Ит, прости, я тебе не верил, когда ты про этот мир рассказывал. И Таенну не верил. И Сэфес. Мне казалось, что вы нарочно врете, чтобы…
– Чтобы доказать, что все миры Индиго плохие? – закончил Ит. Он вдруг почувствовал, что внутри снова оживает тот второй, старый и циничный. – Да нет, Ри. Я рассказывал то, что помню по чьим-то считкам. Не знаю, по чьим. Таенн… сложно сказать, откуда у него эта информация. Но, поверь, то, что было сказано о Маданге – это правда.
– Да верю, верю я, – отмахнулся инженер. – Ит, а тебе не кажется, что ты ведешь себя очень странно?
– Да? – созидающий нахмурился.
– Да. В тебе словно два человека. Тот, которого я знаю, первый, опешил, поняв, что эти мрази могут действительно начать убивать детей. А второй, с которым я говорю сейчас, совершенно спокойно рассуждает о Маданге и об информации. Что-то не вяжется.
– Вообще ничего не вяжется, – согласился Ит. – Давай вспомним, как ты управлял секторальной станцией и выходил в Сеть. И еще Скрипача давай вспомним. Вот уж кто действительно…
– А где Скрипач? – удивленно спросил Ри. – Еще не хватало!
Скрипача нигде не было. Они обошли строение вокруг, тихонько окликая его, но он так и не появлялся. Раздосадованные, они вернулись обратно.
– Набегается и придет, – убежденно сказал Ри. – Мало ли, куда ему понадобилось.
– Придет, если его не убьют, – мрачно заметил Ит. Он испытывал все большее беспокойство за этого странного человека. Беспокойство и страх. – Лучше оставаться на месте и ждать его тут. Надеюсь, он сумеет вернуться.
Скрипач действительно вернулся, уже под вечер. Дождь прекратился, лишь тянулись по небу тяжелые свинцовые тучи. Ит хотел было отругать его, но, заметив, что лицо у Скрипача буквально сияет от радости, а в руках он сжимает какой-то неопрятный кулек, передумал, и, как выяснилось, правильно сделал.
В кульке оказалась еда. В других обстоятельствах Ит и Ри, вероятно, брезгливо бы сморщились, предложи им кто-нибудь отведать ужин, явно подобранный Скрипачом на свалке, но сейчас они обрадовались всему – и сухим сырным коркам, и подгнившим фруктам, похожим на яблоки, и обрезкам подгоревшего теста.
– Живем, ребята, – повеселевшим голосом сказал Ри, раскладывая еду на три равные кучки. – Молодец, Скрипач! Мы бы без тебя пропали.
– Прозрачное с вырезом, – с превосходством ответил тот и взял из своей кучки яблоко. – Зелеными буквами, на полоске. Только тихо, тихо! Алюминий!
– Если алюминий, то молчим, – согласился Ри.
– Особенно когда зелеными буквами, – поддакнул Ит. Похлопал Скрипача по плечу, улыбнулся. – Ты умница. Покажешь потом, где нашел это все?
Тот нахмурился.
– Прозрачное же, – с сомнением пробормотал он. – Если черное в скобках…
– Ладно, завтра решим это все, – подытожил Ри. – И про алюминий, и про прозрачное, и про зеленые буквы…
Руины
За едой Скрипач успешно ходил еще два дня. За это время Ит и Ри немного пришли в себя и с грехом пополам выспались. Первые сутки они толком ничего не соображали – сказывалась чудовищная усталость и отупение после допросов. Они спали, не обращая внимания ни на что. Спать не мешал даже пронизывающий осенний холод. Проще всех, как выяснилось, пришлось Скрипачу. На своей свалке он привык и не к такому, и особенно не реагировал ни на холод, ни на дождь, ни на отсутствие хотя бы подобия какого-либо комфорта. Он бродил по округе, аплодировал взлетающим в серое небо черным птицам, собирал и притаскивал Ри с Итом какие-то камни и ржавые железки, и вынужденным положением совершенно не тяготился.