Я любил возвращаться домой. Под треп Кырлы, под его вечные споры с Гешкой. На все темы. Начиная с медицины, где господствовал Кырла и кончая проблемами общения с внеземными цивилизациями.
— Начинается очевидное — невероятное! — говорил Илик. — Добрый день?
Была зима. Печка не работала. Илик сыпал соль на стекло, чтобы хоть что-то было видно. Саша спал до очередного ЧП. Кырла дышал перегаром.
Это было ненормальное явление. У нас был сухой закон. Мы зарабатывали деньги. Но чем больше зарабатывали, тем чаще Кырла нарушал этот закон. Мы предупреждали его и каждый раз прощали. Для меня, как ни странно, Кырла был тем, что связывало меня со вторым я. Что-то роднило нас. Он был моей отдушиной. Он единственный знал о Вите. В спорах я был на его стороне.
Илик в спорах не участвовал. У него был единственный аргумент — деньги. Просто не было такого спора, где этот аргумент можно было применить. Пока не было…
Сегодня у нас выходной. Мы решили отдохнуть. По-человечески. Как люди. Вздохнуть свободно. Женатые с женами. Холостые с кем хотят.
Я хочу с Витой.
За эти месяцы мы виделись считанные разы. Каждый перерыв я бегал звонить ей по автомату. Я выдумывал. Я фантазировал. Я обманывал. Я врал. Я в командировке. Особое задание. Секретная миссия. Заболел. Готовлюсь в космос.
Но сегодня все! Сегодня выходной. Сегодня мы увидимся. Сегодня мы отдыхаем. Мы идем в ресторан.
Гулять!
Китобои вернулись из плавания. Буровики вернулись с буровой. И мы.
У нас выходной в ресторане.
— Я так давно тебя не видела.
— Зато слышала, — сказал тот, что играет в ресторане. Он так обнаглел, что не дает даже слова вставить.
— Это не то. Я хочу видеть тебя. Быть с тобой.
— Я тоже. Пойдем, я познакомлю тебя с моими друзьями. Кырла.
— Кырла? Странное имя… Никогда не слыхала раньше.
— Лена. Его жена.
— Очень приятно.
— Илик. Авангардович.
— Не может быть. Вы, наверное, по спортивной части?
— Гешка.
— А мы знакомы.
— ?
Мы танцевали. Я никогда не думал, что это так хорошо — танцевать. Последние лет пять я только и делал, что играл танцующим. Я держался только благодаря профессиональному чувству ритма. Что вытворяли мои ноги, я даже не мог представить.
— Такой прекрасный вечер. Я до этого никогда не была в ресторане. А ты?
— И я.
— Ты уже закончил свои дела? Мы увидимся завтра?
— Не знаю… А откуда ты знаешь Гешку?
— Познакомились как-то случайно. Давно. Я тогда только поступила в институт. Он даже ухаживал за мной одно время.
— А сейчас?
— А сейчас я не нуждаюсь ни в чьих ухаживаниях. Мне нужен только один человек. Сказать кто?
Мне хотелось спросить у нее тогда. Который из нас двоих нужен ей. Тот, что танцует с ней в ресторане, или тот, кто работает в нем.
Мы с Генкой стояли на балконе. Гешка курил. Я впервые видел его с сигаретой.
— Ты помнишь, я, тебе рассказывал о девушке, которая мне очень нравится, я даже говорил, что женился бы на ней, — Генка курил так, что с него можно было писать картину о пользе курения.
Я помнил. Да, Генка когда-то рассказывал мне, что где-то учится девушка — его мечта. Только ей он мог бы отдать свою драгоценную свободу.
— А ты помнишь, как звали эту девушку?
Да, я помнил. Кажется, Вика.
— Не Вика, а Вита.
Интересно. Бывают же такие совпадения.
— Это не совпадение. Это она.
Да, да. Она мне только что говорила, что Генка ухаживал за ней. Но мало ли за кем он ухаживал?
— Так, как за ней, ни за кем.
Что я должен был делать? Разбиться в лепешку? Скрыться с глаз? Или…
Си бемоль минор. Не спеша. «Уйду с дороги — таков закон, третий должен уйти…». Динь-динь, динь-динь — рында корабельная.
Но позвольте! Мне только что она сказала, что ей нужен я, а не Гешка, как бы он красиво ни курил здесь, на балконе.
Мы ушли.
Весна бродила по городу. Я почти забыл, что могут быть свободные вечера, что можно стоять у ее подъезда, говорить «До завтра». Я почти забыл себя таким, каким был в этот вечер.