— Мне пора.
Я вздрогнул и подумал, что сплю.
— Мне пора-а… — Она стояла в дверях, и сигарета окрашивала левую часть ее лица в кирпичный цвет. — Я возьму бутылку у тебя в холодильнике. Надо же что-то показать мужу. Вот и сходила за молоком…
Дверь клацнула языком замка и замкнула пустоту. Я лежал в темноте комнаты, а свет фонаря наложил на меня крест оконной рамы.
Потом стало темно. Что-то большое заслонило свет, что-то стукнуло в окно. Я накинул одеяло встал. Фонарь погас. Я придвинулся вплотную к стеклу и чуть было не вскрикнул. С той стороны на меня смотрел какой-то человек. Я чиркнул спичкой и совсем потерял способность соображать. На заснеженном бордюрчике окна пятого этажа сидел Ваня.
— Дай закурить, — он протянул руку в форточку!
— Может, зайдешь?
— Да нет. Я тут вообще-то случайно. Решил узнать, как твои дела…
— Как сажа бела…
— Ушла, значит?
— Значит.
— Ну, а ты что?.
— А, что я! Слушай, Ваня, может зайдешь все-таки? Сидишь там неизвестно как.
— Это тебе неизвестно. А мне все известно, и зря ты ее отпустил. — Он пожал плечами, бросил вниз окурок. — Камень-то смотри не теряй!
Я закрыл форточку. Снег плавно ложился на снежно отпечатки резиновых подошв. Через минуту от них остались небольшие вмятины, прикрытые белым пушком. Я взял трубку, накрутил диск.
— Я знала, что ты позвонишь, — голос был где-то рядом, — я ждала…
В трубке что-то затрещало.
Я проснулся от телефонного звонка.
— Вы что заболели? — спросил женский голос, к испорченный официальностью. — Нет? А почему тогда не на работе?
Потом меня вызвали к начальнику отдела.
— Мы вас попросили написать заметку в стенгазету…
Я кивнул.
— И что вы написали?
— Но ведь я никогда не писал заметок, и вообще…
— Ну ладно, все бы ничего, но вот вы написали, что человек сидит на бордюре окна пятого этажа. Может быть, он монтажник? Но вы же нигде об этом не говорите.
— Потому что он не монтажник.
— Значит, правильно я не понял это место? И еще вот, почему зимой в сандалетах? Ему что, больше нечего надеть?
— Не знаю…
— Что же вы не знаете, а пишите…
— Но ведь вы же сами попросили…
— Я предупреждал, что никогда этого не делал. Так получилось…
— Да… — начальник задумался, потер лоб резинкой, которую вертел в руке. — Нет, что-то в этом, есть…
В этот момент в кабинет вошел очень знакомого вида человек. Начальник переменился в лице.
— Здравствуйте, Иван Тимофеевич… Вот вы посоветуйте. Написал наш сотрудник заметку для стенгазеты, мы попросили его…
— Я предупреждал, — сказал я.
— Да, он предупреждал, — подтвердил начальник.
Иван Тимофеевич сел на стул, взял листик с заметкой, стал читать.
— А чего, по-моему очень интересно, — сказал он и положил ногу на ногу.
За окном висели снежинки.
Я уже знал, что надо было делать. У меня было сорок пять минут обеденного перерыва. Камень лежащий в кармане, обжигал меня, как огонь глиняный горшок. Я бежал. Институт должен был быть здесь, где-то недалеко. Комната тридцать пять, это я помнил точно. Это где-то здесь. Вот тридцать три, вот тридцать четыре… А где же тридцать пять?
Как в другом здании?
Ну да! Да! Конечно, в другом здании. Как же сразу не додумался до этого?! Ее комната, конечно, должна быть в другом здании. Вот ее комната Вот номер пятьдесят три, а напротив — тридцать пять.
— Я ждала тебя. Только ничего не говори!
— У тебя губы, как дольки апельсина, когда до них дотрагиваешься зубами…
— Я помню… Ты мне говорил это…
— А что, что мы больше никогда не расстанемся, я тебе говорил? Говорил?
— Говорил… Ой, что-то давит… Вот здесь, что-то горячее. Камень что ли?
— Камень…
У стойки никого не было. Фарфоровая продавщица в одиночестве чистила кольца зубным порошком.
— А где Ваня? Он был сегодня? Где его можно найти? А где Ваня?
— Какой Ваня? — она посмотрела на меня сквозь одно из колец. — Ах, Ванька! Что, деньги пришел назад требовать? Очухался? Все вы так! Сначала графы Монте-Кристо, а потом сдачу гони!
— Да при чем здесь сдача?! Мне поговорить с ним надо! Вы знаете, как его найти?
— Поговорить? — она внимательно посмотрела на меня. — Да кто его знает, как найти! Болтался здесь со своими камнями…
— Я здесь! — Ваня сидел на подоконнике, держась за него руками, скрестив ноги в красных сандалетах поверх полосатых носков.
— Ваня! — я вытащил камень из кармана, — Ваня, спасибо тебе и держи…