Звякнула форточка, и в окно (Кракс многое видывал на своем веку, но такого еще никогда!)… в окно на двух воздушных шарах влетели три куклы. Сделав круг, они опустились на стол.
— Из театра Образцова сбежали куклы… — пробормотал Кракс и хотел схватить Лилю.
— Ма-ма! — крикнула она, отскочив.
А повар и управдомша заговорили наперебой:
— Доктор Кракс! Пожалуйста! Поскорей! Дайте волшебное лекарство для Таты!
«Ага, — сообразил Кракс. — Понятно. Кио и Образцов работают вместе и решили меня разыграть».
— Нам волшебное лекарство… говорил повар. — А то Тата умрет!
Надо же было Лиле в этот момент опрокинуть чернильницу. И куда! Прямо на стол с выгнутыми ножками и завитками рококо. Кракс побагровел. — Я заплатил за этот стол в антикварной лавке пятьсот двадцать! — завопил он. — Это стол Голенищева-Кутузова!
Схватив пресс-папье с двух сторон, повар и управдомша шипели на Лилю и, качаясь, начали промокать пятно на столе.
— Она нечаянно! — сказала Алла Павловна.
Но Кракс взял полотенце и погнал кукол. «Кшш!..» — крикнул он на них, как на куриц. «Брысь!» — крикнул он, подумав, что «кшш» они не понимают.
Куклы не уходили.
— Спасите Тату! — умоляли они. — У нее температура сорок и семь десятых!
Тогда профессор элоквенции брезгливо взял кукол за ножки и одну за другой выбросил в окно. Потом закрыл оконную раму, задернул занавеску, проворчал:
— Завтра со мной будет разговаривать пресс-папье! Вот что значит — поесть гуся на ночь!
И опять повернулся к телевизору, где продолжалась лечебная гимнастика.
13
Услышав три удара о крышу «Москвича», Валентина нервно подпрыгнула на резинке. Потом она услышала тоненькие кукольные голоса.
— Кажется, нос цел… — сказал один голос.
— Если бы мы были не куклы, мы бы расшиблись, — сказал второй.
— Что ж теперь делать? — спросил первый.
— Пойдем в кино? — спросил совсем тоненький голосок.
Конечно же, это была Лиля. Повар даже не взглянул на нее и пошел к переднему стеклу, примериваясь, где бы слезть.
Покатившись по стеклу вниз прямо на «дворник» и придерживаясь за него, Петр Петрович соскочил на капот. Следом, перед носом у Валентины, скатились управдомша и Лиля. Они побежали по капоту, но вдруг заметили Могэса и упали, как неживые.
— Вставайте! — сказал Могэс. — Что вы тут делаете?
Куклы встали. Управдомша сказала, заикаясь:
— Мы пришли за волшебным лекарством…
— Для Таты… — добавил повар.
— А доктор Кракс нас выкинул из окна! — пожаловалась Лиля.
Могэс грозно спросил:
— Вы разговаривали с ним?!
Управдомша подбоченилась:
— А что мы, куклы, говорить только «мама да мама»?!
— А кто же вы?
— Может быть, кто и кукла, — расхрабрился повар. — А я не кукла! Нам надо спасать Тату, а не выполнять всякие дурацкие приказания!
— Ты сам до этого додумался? — спросил Могэс.
— Сам, — мрачно сказал повар.
— Вот как! — Могэс внимательно посмотрел на кукол. — Значит, вы хотите спасти Тату?
— Да, — ответили хором куклы.
— И до этого вы тоже сами додумались?
— Сами, — проворчал повар. — Хотя мне, собственно, и наплевать!
— Тебе не наплевать, — сказала Алла Павловна.
— Наплевать!
— Нет, не наплевать!
— Наплевать! — заорал повар.
— Ага, боишься правды!
Управдомша торжествующе засмеялась.
— Не ссорьтесь, куклы! — сказал Могэс. — Вы повторили ошибку Татиной мамы. Вы обратились не к тому доктору…
Он вынул из чемоданчика свою волшебную клеенчатую тетрадь, перелистал и начал что-то про себя читать.
Могэс знал, что положение с Татой было серьезное. Он-то видел, сколько раз к Тате приходила из районной поликлиники докторша с длинной косой и чуть не плакала у запертой двери, не заставая никого дома. И Могэс понимал, что это он теперь должен вылечить Тату. Правда, он не умел лечить по учебнику, — ему были известны только волшебные лекарства…
— Так. Значит, вам нужно волшебное лекарство? — спросил он.
Куклы кивнули.
— С моей точки зрения, — сказал Могэс, — лекарство должно быть не только полезным, но и приятным. И даже веселым. Что прописал бы Тате настоящий доктор? Аспирин. А что прописываю я? Тоже аспирин. Но, кроме того, еще… — Он поднял палец вверх, конфеттин-серпантин. Для веселья. Поэтому мое лекарство и называется волшебным.
Куклы просияли. Управдомша спросила:
— А где это все взять?
— Аспирин — в аптеке, а остальное — в игрушечном магазине. Только по ошибке не возьмите пистоны вместо конфетти… И поскорей! А то девочка в опасности.
Одну за другой Могэс просунул кукол в машину через треугольное оконце.
— Валентина! Вот тебе пассажиры!
Куклы уставились на Валентину, а Могэс сказал им на прощанье:
— Помните: если тайну волшебного лекарства узнает Кракс, — все пропало!
Валентина бросилась исполнять приказание. Раскачиваясь на резинке, она стащила с себя ключ, включила зажигание и устремилась куда-то вниз, к стартеру.
Машина затряслась мелкой дрожью.
— Сейчас, — сказала Валентина. — Пусть разогреется мотор..
Привалившись к сиденью, куклы дрожали, вытаращив глаза на Валентину. Повар, стуча зубами, спросил:
— А вас в куклу тоже он?
Валентина кивнула.
— Дело было так…
Но лучше мы сами расскажем, как было дело, а то, знаете, про себя редко рассказывают правильно, тем более куклы.
Недавно еще Валентина была шофером такси. Однажды она не захотела везти какую-то старушку, опаздывавшую на поезд: Валентина всегда отказывалась везти слишком близко. «Мне надо план выполнять, а не пассажиров катать! Я не извозчик!» — говорила она, считая, что это очень остроумно. «Доченька, — взмолилась старушка. — Я же на поезд… Вот билет» — и показала билет. «Ножками-ножками!» — сказала Валентина, считая, что это тоже остроумно. Вы, конечно, догадываетесь, что весь этот разговор — от слова до слова — слышал Могэс. Он стоял на тротуаре. Надо ли рассказывать остальное? Достаточно сказать, что спустя два дня Кракс купил Валентину в магазине и подвесил ее на резинку. (Между прочим, Могэс тогда сам довез старушку и донес ее чемодан до вагона).
Пока Валентина рассказывала про себя и мотор разогревался, Кракс, злобно стиравший чернильное пятно со своего стола, думал: «Надо все-таки раздобыть гараж, а то в конце концов украдут машину…»
Внезапно за окном раздался шум. Шум отъезжающей машины! Побледнев, Кракс подбежал к окну, распахнул его и увидел, как на кузове «Москвича» удалялся его собственный восклицательный знак.
— Украли! — завопил он не своим голосом и кинулся к телефону. — Ноль два? Милиция?!.
14
Скучающий милиционер с белобрысыми усиками сидел на мотоцикле у тротуара. Вдруг в деревянном ящике на стене дома у перекрестка загремел телефон.
Милиционер не спеша направился к стене, открыл ящик и взял трубку.
— Старшина Карасев слушает!
В трубке что-то заверещало.
— Так… так… — говорил милиционер с возрастающим интересом. — Номер ЭВ 22–33?
В то же мгновение он увидел, как мимо пронесся «Москвич» как раз с этим номером и, кроме того, с восклицательным знаком. Бросив трубку, милиционер засвистел и, расталкивая прохожих, кинулся к мотоциклу.
«Москвич» мчался по улице. Валентина висела на баранке, крутя ее то налево, то направо. А управдомшу и повара она поставила вниз — на газе и тормозе.
Валентина командовала:
— Подбавь газу! Притормози! Отпусти! Та-ак! Еще газу!..