Главным украшением которого считалась – по общему мнению – администратор Катя. Вербин с общим мнением был категорически несогласен, но признавал, что энергичная, активная и всегда позитивно настроенная Катя привлекала внимание и гости общались с ней с удовольствием. Люди улыбались, глядя на Катю, и даже недовольные жёны, приходящие в «Небеса» искать мужей и обвиняющие в алкоголизме драгоценного супруга всех и вся, а особенно – работников заведений, – даже они говорили с Катей вежливо и приветливо. Потому что видели, что девушка излучает не сухое казённое радушие, а искреннее дружелюбие. И наполнена настоящей добротой. Некоторые мужчины ошибочно принимали открытость Кати за податливость определённого толка, однако умные быстро понимали, что дружелюбие не имеет ничего общего с возгласом «Открытая касса!», глупые выслушивали дополнительные объяснения, а самому тупому из желающих поразвлечься Феликсу пришлось как-то вправить мозги. Он не подрабатывал вышибалой, просто кто-то должен был утихомирить перебравшего гостя.
– Привет. – Катя поприветствовала Вербина поцелуем. – Ты рано.
– Устроился на приличную работу, – пошутил Феликс.
– Тогда ты поздно, – поддержала шутку администратор. – Где шлялся?
– Об этом имеет право знать только Кри.
– Ты ей всё-всё-всё рассказываешь?
– Если спрашивает.
– Бедная… – вздохнула Катя.
Они любили подначивать друг друга и прекрасно понимали, что разговор – шутливый.
– Она здесь?
– У себя. Позвонить ей?
– Я сам.
Катя занялась следующим гостем «Грязных небес», а Феликс уселся за стойку и кивнул Антону:
– На два пальца.
– Трудный день?
– Такая работа.
А работа Антона сделала из него отличного психолога: бармен понял, что сегодня к Феликсу не стоит приставать с расспросами, и отошёл. Однако в одиночестве Вербин пробыл недолго – всего один глоток, а когда вновь взялся за стакан, чтобы продолжить, подошедшая сзади Криденс обняла его и поцеловала в затылок:
– Привет!
– Привет. – Феликс поцеловал руку девушки и мягко усадил на соседний табурет. – Ты прекрасно выглядишь.
Стройная, но не тощая, энергичная Криденс, казалось, не могла остановиться даже на мгновение, вечно пребывая в движении. Не торопливом, суматошном, а непрекращающемся, олицетворяя лозунг: «В движении – жизнь». Густые каштановые волосы – немного вьющиеся – подстрижены длинным каре и, как правило, уложены в стиле «гранж». И огромные, невероятно большие глаза невероятного орехового цвета. Во взгляде Криденс можно было утонуть, особенно когда она смотрела в полумраке, смотрела не отрываясь, смотрела так, как ни на кого больше. И Вербин с удовольствием тонул во взгляде любимой женщины.
Правую руку Криденс украшали татуировки, к которым Феликс постепенно привык… Точнее, привык сразу, а вот окончательно принял через некоторое время. Татуировки создавали плотный, мастерски выполненный «рукав», который эффектно смотрелся, когда девушка надевала облегающую майку. Как, например, сегодня…
– Спасибо, – улыбнулась комплименту Криденс. – А вот ты кажешься усталым.
– Сегодня не случилось ничего такого, чего бы не происходило раньше. Обычный день.
– Не обычный. Я чувствую.
Криденс никогда не спрашивала Вербина о расследованиях, которые он вёл, ещё в начале знакомства сказала: «Я всё понимаю, захочешь – сам расскажешь», и вот – спросила. А после того как спросила, Вербин почувствовал на себе тяжёлый взгляд, посмотрел вверх и увидел зелёные глазища Бая.
– Ему тоже интересно, – мягко улыбнулась Криденс.
– Коты любопытны, – согласился Феликс. Погонял по стойке стакан, что делал, когда хотел потянуть время, и рассказал: – Плохое дело.
– Сложное?
– И сложное тоже, но в первую очередь – плохое. В Москве появился очень жестокий парень. Следов не оставляет, а людей убивает безжалостно.
Криденс правильно поняла использованное Феликсом множественное число – «людей» – и вздохнула:
– Убьёт ещё?
– А мы не сможем помешать. – Вербин сделал глоток виски. – Пока игру ведёт Кровосос, а мы следуем за ним, пытаясь зацепиться хоть за что-то.
– Лекс… – Криденс провела рукой по щеке Вербина. – Маньяк?
– Скорее всего, серийный убийца.
– Есть разница?
– Да.
– Но с головой у него не всё в порядке?
– Полагаю, да – жестокость говорит сама за себя. Но при этом он расчётлив и…
– Хитёр?