Короче говоря, сама себе не веря, Елена пришла домой к Печенегину — в этот самый домишко на Ульяновской, где он и тогда жил — но тогда с мамой, пришла — и был повтор того, что уже было, но еще сильней все чувствовалось, — а потом, плача, призналась ему в любви, странным образом чувствуя стыд, неловкость, слабость…
Он ответил ответным признаньем.
На другой день она подошла к нему и сказала:
— Извини, Денис. Уж я так пошутить люблю. Ты поверил?
— Конечно, поверил, — спокойно ответил Печенегин. — И не шутишь ты. Просто с тобой что-то странное.
Ладно, решила Елена. Не миновать замуж выходить, так — за Печенегина, чтобы замужеством избыть свою к нему любовь, которой быть не должно, потому что не он должен быть на его месте. Семейная жизнь, она быстро остужает, особенно ранний первый опыт. В сущности, даже хорошо, что такой козел ее первым мужем станет (а она наверняка знала, что одним браком в своей жизни не обойдется).
Однако через полгода семейной жизни Елена терзалась совсем другим.
Она хотела ребенка.
Она хотела ребенка от Печенегина.
Она ходила к гинекологам.
Те без особого сострадания спрашивали, как жила до замужества, сколько абортов было. Она честно отвечала. Что ж вы хотите, не скрывая злорадства, говорили гинекологи. Очень даже может быть, что детишек вам теперь не удастся понянчить.
Печенегин тоже хотел ребенка.
Он тоже ходил проверяться, но у него никаких патологий не обнаружили.
Однажды ночью Елена все ему рассказала о себе.
Печенегин курил и слушал.
Выслушав, сказал:
— Ну и что? Какое это ко мне имеет отношение?
— Ты святого не строй из себя. Это же во мне осталось и никуда не ушло. Я из-за этого, может, детей не могу иметь.
— Детей многие не могут иметь — по самым разным причинам. Прошлое же твое… Самое большое прошлое меньше самого маленького настоящего, — изрек Печенегин.
— Денис, ты мне изменять будешь?
— Пока не хочу.
— А потом?
— Потом будет потом.
— Ты честный, да? Ты степенный и положительный, да?
— Да нет…
После окончания училища Печенегин, не желая сидеть на шее тещи, пошел работать — как уже говорилось, в филармонию, в ансамбль народных инструментов. По вечерам еще и в ресторане играл. А Елена училась дальше — в консерватории на хоровом отделении, с перспективой, то есть, стать, допустим, руководителем хора при каком-нибудь клубе (а повезет — и в профессиональном коллективе работать), педагогом по сольфеджио в музыкальной школе — ну и т. д. Они встречались лишь вечерами и по воскресеньям.
И она начала его ревновать — как и предполагала.
Расспрашивала.
Даже следила — и выследила, как одна официантка в ресторане слишком часто с ее мужем заговаривает, останавливается возле него, сволочь крашеная, блондинка двухметровая.
Она устроила мужу скандал. Она требовала сказать, что у Дениса с этой фальшивой блондинкой было. Ничего не было, сказал Печенегин. Она ко мне просто хорошо относится. Да и я к ней.
— Просто? — кричала Елена. — Хорошо относится? Это теперь так называется? — кричала она в полный голос. Стесняться некого — они живут в родовом домишке Печенегина, схоронившего не так давно болезненную свою маму.
— Хорошо относится! — не могла успокоиться Елена. — Ладно! К кому бы и мне теперь хорошо отнестись?
— Перестань, — тихо просил Печенегин.
Но она не могла перестать — и долго еще кричала что-то глупое, несправедливое, с ужасом понимая, что — глупа и несправедлива и что этим мужа от себя только оттолкнет. Но нет, она себя глупой чувствовать не привыкла, жертвой себя чувствовать не привыкла, смешной себя чувствовать не привыкла — и, чтобы доказать себе и Печенегину, что она не глупа и не смешна, она кликнула, как и раньше делала, верного Васеньку, Васенька свое дело сделал, но на этот раз уже речи об уходе из семьи не заводил. Она завела сама.
— Извини, — сказал Васенька, — ты просто не знаешь. Я развелся уже.
— А…. как же?
— Очень просто. Свадьба у меня через две недели. Одна… Ты ее не знаешь… Приходи с мужем. А с тобой у нас особые отношения. Романтические. Ты моя муза, честное слово. Стоит представить, что ты в зале — и играю, как Бог!
— Кушать подано, — сказала Елена. — Эту роль действительно трудно играть.
— Такой роли вообще нет, — обиделся Васенька. — Мне главную дают скоро, между прочим.