Север застыл, коснулся пальцем виска. Он даже не запыхался.
— Уносите, — хладнокровно бросил Север ошеломлённым приятелям нокаутированного.
— Кэсомун!
Восток вздрогнул, медленно обернулся. Именем, которое дала при рождении мать, его не называли вот уже восемь лет. С тех пор, как вступил в ромб.
— Чжан, — едва слышно прошептал Восток.
Чжан был ему братом, младшим. Когда тринадцатилетний Кэсомун сбежал из дома, тому ещё не сравнялось одиннадцати.
Они обнялись, с минуту стояли недвижно.
— Я думал, ты умер или погиб. Ни одной весточки за пятнадцать лет.
Восток почувствовал, что краснеет от стыда. Все эти годы он старательно пытался стереть из памяти родину, семью, друзей — всех.
— Прости, — сглотнув слюну, пробормотал Восток. — Как они? Мама, отец, сёстры. И как ты здесь оказался?
— Завербовался в армию, когда умерла мама.
Восток застыл.
— А остальные? — хрипло спросил он.
— Был плохой год. Отец ушёл. Девочки умерли с голоду.
Восток почувствовал, будто ему клещами стиснули сердце, затем отпустили и ввалили под дых. Он оттолкнул брата, отшатнулся к стене, задохнулся перехватившим вдруг горло спазмом.
— Кэсомун…
Восток, хватая воздух распяленным ртом, вскинул руку к виску, выплеснул горе, разделил его на четверых. С шумом выдохнул, затряс головой. Мгновение спустя ему стало легче.
— Как же так, Кэсомун, — растерянно говорил Чжан два дня спустя. — Я много слышал о группе «Пси». Но даже и представить не мог, что… Ты же, получается, как бы уже не ты.
Восток задумчиво потёр подбородок.
— Не знаю, как объяснить тебе, — сказал он. — Я по-прежнему человек. Но не только. Я ещё и часть более сложного, умелого и цельного организма.
— Организма?! — повторил Чжан ошеломлённо. — Эти трое парней, они ведь тебе никто. Извини, я хотел сказать, что у них всё по-другому, они не такие, как ты, не похожи на тебя, они…
— Они и не должны быть похожи, — прервал Восток. — Они как раз наоборот. Подразделения «Пси» подбираются так, чтобы звенья дополняли друг друга. Понимаешь, мне не обязательно читать книги, да я и не читал ни одной с детства. Но я знаю всё, что когда-либо читал Запад. И всё, чему его учили в школе, потом в Университете, откуда он удрал. Я ни черта не боюсь, как Юг, и как он умею от души смеяться и от сердца плакать. Я могу быть неприхотливым, циничным и грубым, как Север, и на ножах драться, как он. А они умеют то же, что могу я. К примеру, каждый из нас снайпер, потому что я стреляю без промаха. И потом…
Восток замолчал. Нет смысла, подумал он. Нет смысла рассказывать этому человеку, которого когда-то называл братом, что означает слияние. Он не поймёт.
— Не понимаю, — подтвердил мысли Востока брат. — Ведь эти трое ежеминутно, ежесекундно знают, где ты, знают, что ты думаешь, что делаешь и что собираешься делать. Они могут подглядывать за тобой, подслушивать…
— Они и сейчас видят нас. И слышат всё, что мы говорим, — усмехнулся Восток. — Пси-связь существует постоянно с того момента, когда была установлена. Её можно только ослабить или усилить до слияния. Или… — Он вновь осёкся и замолчал.
Ещё пси-связь можно было покалечить, выведя из строя звено. А вместе с ней калечились и уцелевшие звенья. Бывало, что калечились до смерти.
— Я, кажется, понимаю, — медленно проговорил Чжан. — Ты хочешь сказать, что это на всю жизнь?
Восток не ответил. До конца контракта осталось семь лет. Он не знал, что будет после. Не хотел думать об этом, так же как не хотел думать о том, что будет, если одного из них убьют. Армейские психологи и нейрохирурги говорили, что будет реабилитация. Возможно, длительная. Возможно, сопряжённая с заменой звена. Десантники же считали по-другому. Никто из тех, кого Восток знал, ни разу не видел восстановленное пси-подразделение. Зато как хоронили половину дуэта через полгода после гибели другой половины, десантники видели не раз. И как двоих в трио через год после смерти третьего.
— Почему? — Девушка в белом халате прильнула к Западу, прижалась грудью к предплечью. — Почему у таких, как ты, нет имени?
Запад молчал, глядя на бутафорский сад сквозь прозрачную переборку.
— У меня был парень, — сказала девушка. — Два года назад, едва я получила лицензию медицинской сестры. С обручем на голове, как и ты. Его звали Уно. Я думала, это настоящее имя.
— И что?
— Он говорил, что любит меня. Говорил, что ему стало можно любить.
— Понятно, — кивнул Запад.
— Это тебе понятно. — Девушка прижалась теснее. — А я не понимала тогда. Уно объяснял, что, пока был жив Дуал, он не мог, не имел права любить.
Запад снова кивнул. Он тоже не имел права. Сношаться, совокупляться, трахаться — да. Но не любить. Его передёрнуло, в который раз он представил любовь на четверых.
— Что сталось с Уно? — спросил Запад.
— Мы прожили вместе полтора месяца. Он орал по ночам, звал этого своего Дуала. Даже когда… — Девушка замялась. — Даже когда обнимал меня. Потом он умер — покончил с собой. Любовь умерла вместе с ним. Я тебе нравлюсь?
Запад повернулся к ней лицом, обнял за плечи, запустил ладони в шелковистые каштановые волосы.
«Сейчас, сейчас, — заторопился в его сознании Юг. — Мы глотнули снотворного, уже ложимся, через десять минут будем спать, только не волнуйся».
Запад медлил. Этой ночью он будет один. А завтра утром всё, что у него было, станет достоянием остальных. Против их воли, против желания, деликатность в интимных вопросах с пси-отношениями не совместима.
Запад коснулся виска, слился с Севером, зачерпнул душою цинизма. Отстранил девушку.
— Нет, — сказал он. — Ты не в моём вкусе.
Развернулся и пошёл прочь.
3. Захват
— Выработка здесь. — Офицер навёл фокус на крашенную бежевым зону на голографическом глобусе. — До бункера отсюда километров пять, если по прямой.
Юг вгляделся в экран. Трехмерная проекция астероида на нём выглядела разрисованным акварелью футбольным мячом.
— Бункер здесь. — Глобус на экране повернулся на сто восемьдесят градусов. — Заложников, предположительно, содержат от него неподалёку. К бункеру сходится десяток туннелей. Вам надо пройти по одному из них…
— Понятно. — Юг, скрестив на груди руки, расслабился.
В ориентировании на местности он был не силён, в стратегии тоже. План операции сейчас с офицером обсуждал слившийся с Югом Запад.
Астероид основного пояса в системе беты Водолея неделю назад подвергся атаке из космоса и был захвачен. Предположительно, корсарами, с которыми федералы с переменным успехом воевали вот уже четвёртое столетие. Из трёх дислоцированных на астероиде пушечных батарей огонь по атакующим открыла всего одна. Точечным залпом она была подавлена, фотонные орудия остальных двух не произвели ни единого выстрела. В оборонной инфраструктуре астероида у корсаров явно был свой человек.
Погрузить руду с платиновых выработок захватчики, однако, не успели — федералы оказались расторопнее, и сейчас околоастероидное пространство блокировали три боевые эскадры.
— Отвлекающая атака начнётся завтра в полдень по бортовому времени, — подвёл итог офицер. — Атака будет с солнечной стороны и продлится два с половиной часа. Три десантных группы за это время должны успеть высадиться на теневой стороне и уйти под поверхность грунта. Дальше по обстоятельствам. С лидерами остальных групп я вас сейчас познакомлю. Вопросы?
Юг отрицательно покачал головой, и глобус с экрана исчез, сменившись изображением курносого русого крепыша с таким же, как у Юга, перетягивающим лоб обручем.
— Боевой квартет космической эскадры «Викинг», — представил группу крепыш. — Состав: Аз, Буки, Веди, Глаголь. Надерём им задницы, психари?