Парад в честь дня защитника галактики всегда проводился с размахом. По главной магистрали метроплекса торжественным маршем проходили войска космической пехоты и артиллерии и взводы орбитальной охраны. Между идеально чеканящими шаг полками маршировали отряды военного оркестра и ехала самая разнообразная планетарная военная техника. По обочинам магистрали, образуя своего рода коридор, навытяжку стояла гвардия Млечного пути в своей белоснежной парадной форме со сверкающими серебряными портупеями.
Но больше всего Женьку завораживал парад, который проходил в воздухе. В небе, образуя строй не менее идеальный, чем на земле, летели пузатые шары орбитальных шаттлов и хищные стрелы корветов. Над ними, в высших слоях атмосферы, двигались огромные силуэты фрегатов и малых крейсеров. А на больших экранах, установленных по пути следования парада, можно было посмотреть трансляцию с лунного спутника: торжественный круг, который совершали по орбите планеты массивные авианосцы, тяжёлые крейсеры и величественные линкоры.
После парада Женька с бабушкой всегда ходили смотреть на выставку техники и оружия. На аллеях метроплекса можно было увидеть всё — от самых древних луноходов двадцатого и марсолётов двадцать второго веков до новейших линкоров-разрушителей и турболазерных орудийных станций.
Когда Женька заканчивал тщательное изучение всех экспонатов, они с бабушкой обычно обедали в «Северной звезде». Корабль ресторана плыл по авроральному течению над планетой, и благодаря бомбардировке заряженными частицами плазменного потока вокруг себя он оказывался внутри искусственно созданного полярного сияния. Стены, пол и потолок зала ресторана были прозрачными, и потому посетителям казалось, будто они парили внутри кокона света, переливающегося всеми оттенками синего и зелёного.
В этот год Женька с бабушкой не стали изменять традиции и отправились туда же. А после того как с обедом было покончено и Женьке принесли обязательную порцию шоколадного мороженого, он попросил:
— Бабуль, а расскажи мне что-нибудь про деда!
— Жень, мне кажется, я тебе уже столько всего рассказала, что больше ничего не осталось, — ответила она ему.
— Быть того не может, — уверенно заявил внук. Он не помнил деда, но знал, что тот был героем, а это значит, что его биография просто обязана быть переполненной самыми разными историями. Возможно, бабушка и впрямь рассказала ему про самые главные подвиги, но ведь наверняка остались и другие истории, может, не совсем про войну, но всё равно интересные.
Именно это Женька выложил бабе Лине. Она улыбнулась:
— Ну, если не про войну… Хочешь, расскажу, как твой дедушка со мной познакомился?
Честно говоря, Женька ожидал немного других историй. Пусть не про сражения и не про подвиги, но, например, про то, как дед учился. Или чем занимался между подвигами. Про его боевых товарищей, наконец. Но он не хотел обижать бабушку, которую очень любил, и ответил:
— Хочу.
Баба Лина перевела взгляд на переливающееся всеми оттенками синего и зелёного полярное сияние за прозрачными стенами ресторана, словно где-то там, в глубине, можно было увидеть события прошлого, и начала рассказ — сдержанно, по-военному чётко, будто делала устный рапорт командованию.
— Твой дед тогда служил в составе флотилии Андромеды. На Каппа 3 Грумбриджа обнаружили заводской комплекс, где, по данными разведки, собирали проекторы гравитационных колодцев для Доминиона. Командование решило уничтожить комплекс быстрой ударной операцией и отправило на планету несколько десантных групп. Твой дедушка пилотировал один из десантных шаттлов.
Позабытое Женькой мороженое медленно таяло в вазочке. Рассказ о том, как дедушка познакомился с бабушкой, оказался увлекательнее, чем он ожидал.
— Операция прошла успешно — комплекс взорвали. — Тут баба Лина вздохнула. — К сожалению, разведка не знала, какими значительными силами Доминиона охранялся объект. Воспользовавшись внезапностью, десантники сумели установить взрывчатку на комплексе, но благополучно вернуться к шаттлам не могли, потому что путь обратно им отрезала усиленная пехота. Когда твой дедушка понял, что ребята не прорвутся к кораблям, он решил сесть в самую гущу боя и забрать их оттуда. На шаттле не было ни ионной пушки, ни турболазерной установки, только слабенький силовой щит, и Герман рассчитывал, что тот продержится против ручных бластеров достаточно долго для того, чтобы вытащить ребят…
Женька зачарованно кивнул. Собираясь стать космофлотчиком, он много читал про военные корабли и потому прекрасно знал, что десантные шаттлы не оснащены орудиями боя, так как не рассчитаны на боевые действия; это всего лишь транспорт повышенной маневренности, предназначенный не для сражения, а для высадки и вывоза десантных отрядов… Словом, дед здорово рисковал.
— У Германа не было никакого оружия, кроме стандартного табельного лазера. Им-то он и воспользовался — выскочил наружу и, стоя на самой границе защитного поля силового щита, прикрывал отход оставшихся в живых десантников. Он зашёл на борт самым последним, забрав всех, кого смог, сумел уйти от артобстрела и благополучно улетел с планеты. В той операции погибло три четверти десантников, а на линкор вернулся только один шаттл. Тот, который пилотировал твой дедушка. По возвращении его немедленно отправили на медицинский крейсер. Понимаешь, один десантник был тяжело ранен уже почти у самого шаттла. Герман выскочил из-под силового поля и дотащил его до корабля на себе, но и сам получил ранение.
Картина происходящего стояла перед Женькиными глазами так явно, словно он смотрел кино. А бабушка ещё говорила, что уже рассказала обо всех дедушкиных подвигах…
— Именно в том госпитале Герман в первый раз и увидел доктора. — Интонация бабушки изменилась, из по-военному чёткой и сухой стала более мягкой, даже немного мечтательной. — Врач была очень сдержанной и сосредоточенной, и у неё были самые красивые серые глаза на свете. Она зашила ему плечо, пожелала скорейшего выздоровления и ушла, даже не заметив, что, залечив одну рану, нанесла своему пациенту другую — в самое сердце…
— И прежде чем дедушка окончательно выздоровел, он признался тебе в любви, и вы поженились, — закончил Женька рассказ за бабушку.
Баба Лина тихо рассмеялась в ответ.
— Если бы! Врач не обращала на дедушку никакого внимания, хотя он так старался ей понравиться! Не реагировала на его шутки, не отвечала на комплименты и, кажется, не позволила себе ни одной улыбки…
— Но почему? — нахмурился Женька. — Неужели деда Гера тебе совсем не понравился?
Бабушка не ответила на вопрос.
— Его выписали из госпиталя через два дня, и он очень сильно жалел, что его ранение оказалось таким лёгким. Будь у него что-то серьёзнее, он бы задержался в госпитале дольше и уж точно сумел бы завоевать симпатию так понравившейся ему девушки… Когда Герман вернулся в расположение, он несколько раз пытался связаться с врачом, но та не выходила на связь. Он отправил ей несколько сообщений, но она на них не ответила.
— Бабуль, а разве он не мог просто как-нибудь прилететь в госпиталь и навестить тебя?
— Во время боевых действий никто не разрешит солдату лететь куда ему вздумается. Именно поэтому Герман решился на отчаянные меры. При корпусе, где он служил, был только один медицинский линкор. Значит, чтобы оказаться там, он должен опять получить ранение. Помнишь, я рассказывала тебе о захвате крейсера «Оплот», за который твой дед получил орден «За заслуги перед галактикой»?
Женька кивнул. Он помнил рассказ бабы Лины, а позже он столько раз прочитал весь параграф из учебника истории про ту операцию, что практически выучил текст наизусть. Разведке стало известно, что на крейсере «Оплот» собралось командование сил Доминиона в Андромеде, и генштаб Млечного Пути решил захватить руководство вражеской армии. На операцию отправили несколько тяжёлых торпедных катеров, оснащённых турболазерными турельными установками, ионными орудиями, большим боекомплектом торпед и значительной дефлекторной защитой. По замыслу командования, они должны были принять огонь на себя и отвлечь внимание охраняющих крейсер сил, а десантные катера, воспользовавшись этим, — атаковать «Оплот», высадить десант и захватить крейсер и командование.