– Я тоже считаю, что зря и что три даровых дня в борделе – слабая причина для смертоубийства.
– Успокойтесь, – вмешался коати. – Никто нам не говорил про смертоубийство. Ведите себя прилично, и я вам отвечу тем же. – Он прищурился, глянув на Маджа. – О чем это ты лопотал, а? Что за Лорша такая?
Мадж расстался с воспоминаниями и повернул физиономию к коати.
– Разве ты не за тем сюда приперся, чтобы вернуть нас в Тимов Хохот, к мадам Лорше?
– Нет. Я из Гнилых Горшков.
– Из Гнилых Горшков? – недоуменно переспросил Джон-Том.
– Большой город, – сообщил ему Мадж. – Злачных местечек раз, два и обчелся, чего не скажешь о ханжах и целомудренных занудах.
– А нам он нравится, – возразил енот, приподнимая алебарду.
– Да ради бога, – уступил Мадж. – Так кому мы понадобились в ваших расчудесных Гнилых Горшках?
– Цанкресте, нашему господину, – ответил коати.
– Какому еще Цанкресте? – снова удивился Джон-Том. Вопрос, в свою очередь, заставил коати и его приспешников озадаченно переглянуться.
– Вы хотите сказать, что ни разу не слышали о Властелине Тьмы и Манипуляторе Тайных Искусств?
Джон-Том отрицательно покачал головой.
– Боюсь, что ни разу.
Коати обеспокоился.
– Может, мы ошиблись? Может, нас послали не за этой парочкой? Сайл, Ало, ну-ка, загляните в фургон.
Двое из шайки вскочили в кибитку и, не тая презрения к аккуратности, принялись ворошить поклажу. В считанные мгновения они обнаружили Джон-Томовы дуару и посох. Сайл с ликующим видом поднял трофеи над головой.
– Все верно, это чаропевец, – сказала мускусная крыса.
– Хорошенько присматривайте за инструментом, и тогда чаропевец не причинит нам вреда, – велел подручным главарь.
– Да я в любом случае не причиню вреда, – заметил Джон-Том. – Что с нами хочет сотворить этот ваш Цанкреста?
– Ничего хорошего, можешь мне поверить, – промолвил Мадж.
– О, значит, до одного из вас все-таки дошли слухи про нашего господина?
– Ага, только навряд ли эти слухи украшают его репутацию. – Мадж повернулся к Джон-Тому: – Этот парень, Цанкреста, главный колдун не только в Гнилых Горшках, но и ваще на севере Колоколесья. Значица, в любом городе, в любой деревне живет колдун, или ведун, или ведьма и твердит, будто по части магии он любому соседу даст сто очков вперед.
– Цанкреста – лучший, – заявил коати. – Он мастер.
– Я с тобой, шеф, насчет этого спорить не буду, – сказал Мадж. – Мне нет дела ни до колдунов, ни до ихних дрязг, ни до ихнего мастерства, я всем этим сыт по горло. Так что, братцы, коли вы пришли за чаропевцем, забирайте его, а меня не трогайте. Ведь я простой бедный странник на извилистом жизненном пути и лезу из кожи вон, чтобы сводить концы с концами и не впутываться в мировые проблемы.
– Возможно, все обстоит именно так, – произнес, неодобрительно глядя на него, главарь, – но у меня инструкции. Я должен привести к хозяину чаропевца по имени Джон-Том и того, кто его сопровождает. У вас будет возможность высказать свои соображения господину. Не исключено, что он вас отпустит.
– А ежели не отпустит?
Коати пожал плечами.
– Меня это не касается.
– Легко тебе говорить, – понурился Мадж. Человека и выдра тычками копий оттеснили к фургону, где им связали руки и усадили на задок. Двое приспешников главаря устроились на козлах и взяли вожжи.
Маленькая процессия двинулась к северу, забирая чуть западнее Тимова Хохота. Линчбени и река Вертихвостка лежали в противоположном направлении.
– Об этом Цанкресте, приятель, дурная слава ходит, – прошептал спутнику Мадж. – Я не в том смысле, что он шарлатан какой-нибудь. Ежели судить по тому, что я о нем слыхал, дело он знает, но бессовестен, как сам дьявол. С чарами мухлюет, заклинания передергивает, короче, с таким играть не садись. Что до меня, то я бы с ним, да и с прочей гнилогоршковой публикой, связываться не рискнул – без порток оставят. Да и ваще, с ними не повеселишься.
– После такого отзыва об их главном колдуне я понимаю почему.
– Во-во. – Мадж указал головой на кучеров. – Вишь, даже этим невдомек, на кой ляд мы сдались ихнему господину. Может, это нам на руку, а? Давай пораскинем мозгами, как бы распрощаться с этой милой компашкой головорезов, пока нас не явили пред светлы очи самого Цанкресты. Во мне растет занятное ощущение, что, ежели такое случится, не видать нам ни Глиттергейста, ни других спокойных вод.
– Не стоит его недооценивать. – Джон-Том покосился на коати, который шествовал во главе колонны, беседуя с двумя разбойниками. – Этот малый не похож на простого наемного душегуба.
– Белую косточку в шутовском наряде не утаишь, – заметил Мадж.
– Однако попытка – не пытка, – решил Джон-Том и повысил голос: – Эй, шеф!
– Умолкни! – цыкнула с козел мускусная крыса и показала короткий меч. – Не то сожрешь на завтрак собственный язык. Хочешь узнать, какова на вкус твоя болтовня?
– Я хочу поговорить с вашим командиром, только и всего. Такая знаменитость, конечно, не пожалеет минутки-другой для своего пленника.
Видимо, уши коати не уступали чуткостью его носу. Он остановился и подождал кибитку.
– Чаропевец, я не питаю к тебе зла. О чем ты желаешь поговорить? Между прочим, меня зовут Ченельска.
– Скажи, ты случайно не догадываешься, зачем мы понадобились твоему господину? Почему столь великий и могущественный колдун тратит драгоценное время на какого-то ничтожного чаропевца?
Ченельска поразмыслил и перевел взгляд на Маджа.
– Ответь мне, крыса водяная, этот долговязый человек в самом деле так глуп или хочет меня разыграть?
– Нет, – произнес Мадж таким тоном, будто решил во что бы то ни стало убедить Ченельску в своей искренности. – Он и впрямь круглый болван.
– Вот спасибо, Мадж! Рад узнать, что ты обо мне самого лестного мнения.
– Неужели, – растерянно спросил Ченельска, – вы и в самом деле никогда не слыхали о соперничестве между нашим властелином и тем, кому служите?
– А кому я служу? Клотагорбу, что ли? Я ему не служу. Я не ученик, не подмастерье и вообще никто. У него другой служит. Мы с черепахой просто друзья.
– Вот именно. Такие близкие друзья, что стоило ему захворать и лишиться сил, и вы вместо него отправились в далекий и опасный поход, взялись переплыть через Глиттергейст и добыть редчайшее, бесценное лекарство.
– Вот черт! – гневно воскликнул Джон-Том. – Откуда ты знаешь?
Коати осклабился и тявкнул – это означало смешок.
– Похоже, у Клотагорба действительно есть другой слуга. Подмастерье, каких поискать. Толковый, обходительный, трудолюбивый, верный. Просто находка – если забыть о его пристрастии к глоточку-другому доброго пузогрея.
– Сорбл?! Этот пьяный лупоглазый придурок?
Скалясь, Ченельска кивнул.
– Как ты догадываешься, разговорить его оказалось несложно. Бедняжка нуждался только в сочувствии и понимании. Едва лишь слуги моего господина предоставили Сорблу и то, и другое, он восхитил их своим красноречием.
– С него станется, – печально заметил Джон-Том.
– В наших краях, – продолжал коати, – всегда было вопросом первостепенной важности, кто из колдунов самый могущественный. Клотагорб из Древа или мой властелин Цанкреста. Пока мир терялся в догадках, властелин жил спокойно. Но недавно он узнал, что за пределами ближайших окрестностей Гнилых Горшков большинство населения склонно заблуждаться насчет Клотагорба. – Он подступил поближе к фургону и понизил голос, чтобы не подслушала шайка. – Спасение мира не всякому по плечу, этого нельзя отрицать. Когда пришла весть о победе над Броненосным народом при Вратах Джо-Трума и о роли, сыгранной вашим господином Клотагорбом, мой хозяин мало смог повлиять на великий сдвиг в общественном мнении, и с тех пор он пребывает в самом убийственном расположении духа.
– Как будто Клотагорб спас все теплые земли только в пику ему, – с отвращением вымолвил Джон-Том.
– Возможно, это и не так, но маги в подобных ситуациях бывают очень обидчивы. Цанкреста корпит над злыми чарами, готовит ядовитые сюрпризы, и горе тому, на чью голову падает его гнев. С того дня, как его обскакал Клотагорб, к нему лучше не подходи! Единственный способ вернуть самоуважение и избавиться от стыда – это совершить что-нибудь потрясающее, чтобы сравняться в популярности с магом-черепахой. Но как этого добиться, хозяин не представляет. Клотагорб не отвечает на его вызовы, не соглашается выйти на поединок.