– Предполагается, что мы все будем выступать, – сказал я.
– Даже я? – спросила Кэт.
– Ты можешь что-нибудь спеть, – заявил я. – Я же слышал, как ты поешь.
– Я не знаю ни одной песни из тех, что здесь поют, – возразила она.
– Ну, выучишь что-нибудь по-быстрому, – ответил я.
– Старик, наверно, веселился в этот день, – сказала Кэт.
– Ну, это ж праздник для детей, – ответил Отец, – так что да, осмелюсь сказать, что он радовался, когда этот день наступал.
– Ну ладно, Отец, – сказал я, – не помню, чтобы ты когда-нибудь жаловался по поводу вечеринки.
– Да все это полная чушь, – сказал он. – Не понимаю, зачем мы продолжаем эту бодягу с праздником. Только зря загубим еще одно хорошее животное.
На День Дьявола мясное блюдо всегда готовилось из барашка, появившегося на свет первым по весне, неважно какого пола. Как только новорожденный ягненок соскальзывал на соломенную подстилку, ему тут же на ухо прикрепляли красную бирку, чтобы, когда подойдет время, его легко можно было найти среди овец стада. Барашка отводили к Бекфуту, там ему перерезали горло и оставляли висеть неделю, после чего разделывали.
Кострец нарезали кубиками – эта часть туши шла для тушения в котелке. Бекфут получал ногу и все то, что оставалось, после того как тушу разрезали на три части, чтобы разложить по морозилкам на каждой ферме. Мяса хватало на несколько обедов в зимнее время.
– Это то самое место, про которое ты мне рассказывал? – спросила Кэт, протирая запотевшее стекло, чтобы разглядеть следующую дверь – деревенского магазинчика. – Господи, ты прав, он точно такой же, как у бабушки с дедушкой.
Магазин Вигтона относился к числу тех местных торговых точек, которые в других местах давно уже прекратили свое существование. Витрины были затянуты пленкой, чтобы выставленные в них товары не выцветали от солнца, хотя полезнее было бы сосредоточиться на том, чтобы они не выцветали от старости. Сама витрина выглядела так же, как всегда: игрушечные корабли, рыболовные сети, бульварные романы из жизни Дикого Запада на вращающейся стойке, которая больше не вращалась; многочисленные картинки-пазлы, предлагающие складывать из кусочков картона замки, морские гавани или размытые изображения котят; а также груды коробок с игрушечными железными дорогами Хорнби[4], с мостами разнообразных конструкций и тепловозами всех видов. Такого богатства хватило бы, чтобы развернуть масштабную игру добичинговой[5] эпохи.
С сыном Вигтонов, Дейви, я учился в одном классе. Неизменно краснощекий и потный, он потом нанялся уборщиком на скотобойне и каждый день выгребал оттуда внутренности забитых животных и нагружал тележки овечьими головами. По словам Старика, Дейви остался таким же затюканным, каким был в одиннадцать лет, и его третировали все те же Сэм Штурзакер, Джейсон Ирби и Майк Муркрофт, наши бывшие одноклассники, которые, как и он, после окончания школы пошли работать на скотобойню. Как только его не дразнили – Свинка Винтон, Грязнуля, – бросали ему в чай овечий глаз, засовывали копыто в карман куртки, впихивали свиное ухо в сэндвич, приготовленный его матушкой на ланч. Свинка Вигтон. Пачкун. Мамочкин Свиненыш.
Но больше им нечего было сказать, поскольку они тоже по-прежнему жили с родителями. Штурзакеры и Ирби были соседями по Нью Роуд. Муркрофты жили во втором из девяти домов, как раз между Вигто-нами и школой. Это были самые старые дома в деревне, и воображение отказывалось представить их чем-то иным, нежели облупленными развалюхами, смиренными, как богадельни. Крошечные наделы отделялись друг от друга заборами разной высоты, и сделаны они были из самых разных материалов. Заметно было, что при необходимости их латали тем, что оказывалось под рукой. Садики перед домами заросли травой, и детские велосипеды и пластмассовые игрушки оказались полностью скрыты под длинными стеблями сорняков. Из-за этого два последних дома выглядели на их фоне совершенно неуместными с их свежепокрашенными фасадами и подстриженными газонами. У залитых дождем входов стояли два старикана – Лоренс Дьюхерст и Клайв Вард. Они переговаривались, пили чай и курили. Когда мы проезжали мимо, оба перевели взгляд на машину и приветственно покивали, смутившись при виде Кэт в «Лэнд Ровере» Пентекостов, как смутило бы их любое отклонение от нормального хода вещей.
В Андерклаф ничего не менялось. Ничего по-настоящему не происходило. Из заголовков «Ланкашир Газетт», что висела на уличном стенде рядом с домом Вигтонов, всегда следовало, что где-то в других местах постоянно происходили самые ужасные вещи. Взять хотя бы двух малышей в Барнли, растерзанных собаками.
5
Ричард Бичинг, британский физик и инженер, в 60-х годах XX в. предложивший меры по реорганизации железных дорог в Великобритании (т. наз. «Топор Бичинга»). Предложения, выдвинутые Бичингом, привели к ликвидации многих линий и веток, поскольку те были признаны экономически неэффективными. –