Кто-то нервно и обидно рассмеялся, у пожилого бивера дрогнули губы. Один из мормонов вздохнул и стал тащить из-под сиденья плетеную корзину.
Но по-настоящему меня занимал теперь только мой сосед. Я не хотел его упускать, я не собирался возвращаться в Консультацию с пустыми руками.
Шеббс ли это?
Что-то все же мешало мне поверить в это.
Тогда, может, это человек, который должен был подойти ко мне где-нибудь в Спрингз-6? Почему нет? В течение дня он незаметно мог следовать за мной, его что-то насторожило, он отказался от встречи, но в поезд все-таки сел. Может быть, именно такие, как он, мешковатые, незаметные, выполняют роль шестых или седьмых связистов у касты этих тайных жрецов, скрывающих от человечества опасные открытия?
Существуют ли такие хранители скрытых знаний? Существуют ли скрытые знания?
Доктор Хэссоп отвечал на такие вопросы утвердительно.
Например, он ссылался на черных.
Мир обошла история племени догонов. Эти африканцы чуть ли не с тринадцатого века прячутся в труднодоступных районах пустынного горного плато Бандиагара, живут уединенно, не любят общаться с соседями, тем не менее знакомы со странноватыми вещами. Скажем, они твердо уверены, что жизнь их племени во многом зависит от состояния системы звезды Сириус. Непонятно, где, когда, от кого, каким образом получили они столь точные (свидетельство астрономов) сведения о звезде Сириус? Может, они впрямь общались когда-то с пришельцами? Может, крылатый конь Лунг-та ступал и на их землю?
Доктор Хэссоп ссылался и на некоторые древние святилища Англии и Шотландии. Они построены из огромных камней, особым образом расставленных. О Стоунхендже я читал и сам — это в Солосбери, юго-запад Британии. По словам доктора Хэссопа, стоунхенджские сооружения — самая настоящая обсерватория, и люди, ставившие ее, хорошо знали, что только узкий пояс именно этой местности годится по своим астрогеографическим параметрам для подобных сооружений; они знали и о том, что любой сдвиг по широте сразу бы дал значительные искажения при наблюдениях…
Доктор Хэссоп был убежден: путь к современным тайным алхимикам идет через прошлое.
Он напоминал: Пифагор (есть такие сведения) учился в свое время у друидов, а они были высшей кастой кельтских жрецов. Юлий Цезарь, завоевав Галлию, в отличие от Пифагора, не испытывал никакого уважения к друидам — он сжег их огромную библиотеку и вырезал самих жрецов. Но всех ли? Мог ли он уничтожить всех? И если все-таки уничтожил, то откуда столь много удивительных открытий рассыпано по страницам неистового Джонатана Свифта?
А йоги?
Они пьют дымящуюся серную кислоту, они ложатся на битое стекло, пропуская по себе тяжелый грузовой автомобиль, они умеют останавливать собственное сердце, говорят, они умеют двигать взглядом предметы. Гипноз? Но кинокамера подтверждает движение предметов, а разве кинокамера подвержена гипнозу?
На мой взгляд, йоги несколько выпадали из системы. Я спорил с доктором Хэссопом: что йоги могут хранить и передавать, кроме тайн собственного организма? Доктор Хэссоп возражал: а почему деревни, рядом с которыми селится йог-отшельник, считают себя осчастливленными? Какими знаниями обладает йог, если эти знания оказывают некое воздействие на всю округу?
Доктор Хэссоп задумчиво качал головой.
В древней Индии, в Тибете, в Перу имели достаточно ясное представление о множественности населенных миров, в древнем Шумере знали, что звездный свод совершает свой полный оборот за 25 920 лет. Откуда они это взяли? Как вычислили. Не такое число, чтобы взять его просто с потолка.
Впрочем, зачем брать с потолка, если можно взять с неба?
В Читамбираме, в городе танцующего Шивы, до сих пор функционирует известный храм Неба. Он принадлежит общине, члены которой живут крайне замкнуто. Почему им не быть членами некоей тайной мировой общины, скрывающими от легкомысленного и агрессивного человечества такие игрушки, как греческий огонь, оружие Замамы, тайну ядерных трансмутаций?..
Я задумчиво глядел на спящего человека, укрывшегося своим долгополым пальто.
Вдруг это тот человек, что мог подойти, но не подошел ко мне на скучных улицах Спрингз-6?
Или это все-таки Шеббс?
Я чувствовал себя как тот осел, которого поставили между двумя охапками сена. Обе охапки манили, я не знал, какую лучше хватать. К тому же не все зависело от меня, очень многое зависело теперь от коричневых братцев.