– Ой! Но я не думаю, что кто-нибудь сможет съесть больше сорока-пятидесяти штук этой вкуснятины. Мы ведь не проглоты какие-нибудь здесь, в Кнутбю.
Кристина тоже рассмеялась. Печенья в морозилке хватило бы до Рождества.
Аукцион закончился, и гости устремились в клубный домик. Все пили кофе и наперебой нахваливали печенье. Весть о том, что новая пасторша взялась присматривать за детьми, распространилась среди родителей подобно лесному пожару, и это сделало Кристину настоящей звездой вечера. Она даже достала скрипку и попробовала наиграть пару песенок, хотя накануне вечером и заявила Синдре, что ни в коем случае не станет делать ничего подобного. И люди пели, потому что среди гостей обнаружилось несколько человек, которые действительно умели это делать.
«Все это ничего не значит, – думала Кристина. – Я не должна принимать это на свой счет». В самом деле, ведь она жена нового пастора. Что же удивительного в том, что люди обходятся с ней приветливо? И все-таки во всем этом было нечто большее. За теплыми улыбками и доброжелательными словами чувствовались неподдельная любовь и истинное единение, в этом нельзя было ошибиться.
Она мыла посуду, когда Ирма Флудквист появилась снова, – маленькая, тихая пасторша, которая была так благодарна за то, что Кристина согласилась присматривать за ее детьми.
Судя по ее решительному шагу, Ирма заглянула на кухню не просто так.
Кристина отвлеклась от стаканов в мойке и вытерла руки о передник.
– Добрый вечер еще раз.
– Ты неутомима, – улыбнулась Ирма.
– Я новенькая, приходится крутиться, – улыбнулась Кристина, которую несколько взбодрило обращение на «ты». И тут же инстинктивным жестом прикрыла рукой рот.
Эта привычка водилась за ней с детства, уж очень выступали вперед передние зубы. Хотя этого недостатка, похоже, никто, кроме самой Кристины, не замечал. Люди называли ее «милой», а бабушка с дедушкой со стороны матери открыто признавали, что у девочки «удачная внешность», и это следовало понимать правильно. Кристина никогда не отличалась яркой, бросающейся в глаза красотой, что действительно можно было считать «удачей» для девочки из свободной общины[3]. Родители Кристины принадлежали к Миссионерской церкви.
Как и мать, Кристина была темноволосой и смуглой – почти экзотика для этих мест. Люди шептались об итальянском капитане дальнего плавания, в которого якобы была влюблена ее бабушка. Но Кристина оставалась шведкой, милой и скромной даже в подростковом возрасте, когда ее сверстницы вдруг стали превращаться в привлекательных молодых женщин.
– Да, – согласилась Ирма и смущенно улыбнулась. – Разве Эва тебе ничего не говорила?
– О чем? – удивилась Кристина.
– Ну… видишь ли… мне не совсем удобно затрагивать эту тему…
– Все в порядке, – заверила Ирму Кристина.
– Да, да, конечно… Когда человек переезжает на новое место, он ведь не может всего знать, правда? И все-таки я считаю, что лучше сказать обо всем прямо, чем замалчивать.
– Да, конечно, – согласилась Кристина, которой отчего-то стало не по себе.
Неужели она все-таки сделала что-то не так? Кристина не могла взять в толк, в чем ее промашка.
– Понимаешь, – сказала Ирма, – мы здесь так не одеваемся… Страшно неудобно говорить тебе об этом.
Ошарашенная, Кристина оглядела себя. Белые кроссовки «Пума», купленные в прошлом году, совсем новые бежевые «чиносы» из «H&M» и блузка в сине-белую полоску в стиле матросской тельняшки из бутика в Кристинехамне, куда привозят товар из Стокгольма, – что здесь могло быть не так?
Она вопросительно посмотрела на Ирму.
– Ну… не слишком ли откровенно, вот что я имею в виду, – Ирма кивнула на блузку. – Ты меня понимаешь?.. Особенно когда ты наклоняешься…
– Ты думаешь?
– Здесь ведь смотря с чем сравнивать, – улыбнулась Ирма Флудквист. – В общем, конечно, ничего страшного, но именно с декольте мы здесь очень осторожны. Это сигнал, понимаешь?
Улыбка Ирмы потеплела, и Кристина огляделась по сторонам. Похоже, гости собирались по домам. Женщины были в куртках, блузках и жакетах – у всех все застегнуто до подбородка. Кристина почувствовала, что залилась краской.
– Нет-нет, не все так страшно… – рассмеялась Ирма, наблюдая ее реакцию. – Я всего лишь решила, что должна сказать тебе об этом, потому что если не я, то кто?
– Спасибо, – выдавила из себя Кристина.
– Ты не знала, это понятно, – успокоила ее Ирма. – Никто и не ждал от тебя, что ты будешь знать все, – и добавила уже громче: – И уверяю тебя, здесь все страшно рады вашему приезду.
– Да, – ответила Кристина, все еще красная как рак.
3
Свободная община – община одной из «Свободных церквей», то есть лютеранских деноминаций, альтернативных бывшей государственной Церкви Швеции.