Их нашли в столовой. Видимо, перед тем как умереть, Ходжаев и Арсенчик, по-кавказски сидя на богатом ковре, играли в нарды. Арсенчика пристрелили прямо за игрой: его простреленная точно посреди лба голова покоилась на забрызганной кровью доске драгоценного дерева. А Ходжаев пытался бессмысленно бежать: ему выстрелили в затылок, когда он распахнул дверь в студию. Так и лежал теперь - ноги на ковре, а туловище и голова на сером бобрике.
Смирнов стоял и молча смотрел, оценивая. Оценил, вздохнул и решил:
- Убийца под альпиниста косил. Штифт надо искать. Судя по всему, уходя он не гасил свет. Поищи, Рома.
Роман вернулся почти тотчас.
- В кабинете окно - настежь. Ты как всегда прав, Саня. Там потрошили письменный стол и секретер. - Роман, наконец, и здесь огляделся. Раньше он все на трупы смотрел: - Гляди ты! А здесь все серебро столовое из горок взяли, богатое тут серебро было: графины, вазы, сахарницы, молочники и простая хренотень. А, может, просто скокари, Саня? В этой квартире есть чем поживиться.
- Какой скокарь, если он не идиот или истеричный мальчишка, возьмет на себя два трупа?
- Мы сегодняшних совсем не знаем, Саня.
- Оба застрелены профессионалом, Рома. И осведомленным профессионалом. Первым - телохранителя, потенциальную опасность для него, вторым - собственно объект. Лоб и затылок. Щегольство наемного убийцы.
Спиридонов молчал, потому что его мутило.
- Что делать будем, Саня? - спросил Казарян.
- Сейчас Махову позвоню. Его отдел убийствами занимается, - пообещал Смирнов, но с места не тронулся, стоял, смотрел на трупы.
- А как мы объясним милиции, что мы здесь? - поинтересовался Казарян.
...Махов прислал Демидова с парою молодых и экспертами, и работа закипела. Молодые были заняты протоколом осмотра, эксперты елозили по перспективным местам, а Демидов, демонстративно не заметив перекушенной цепочки, провел предварительный опрос Смирнова, Спиридонова и Казаряна и отпустил их с богом.
Хорошо было на улице, даже в сером колодце двора этого дома было хорошо после Ходжаевской квартиры. Они постояли, покурили: Смирнов глянул на часы. Было четверть двенадцатого.
- Поехали ко мне, - приказал Смирнов. - Топтуны уже ждут, а в двенадцать Сырцов прибудет.
- Не к тебе, а ко мне, - поправил его наконец-то заговоривший Спиридонов.
Уже в машине Смирнов, вдруг, ударил кулаком по баранке и заорал:
- Язык, язык мой поганый!
- Теперь они, надо полагать, за Сырцова возьмутся, - невозмутимо предположил Казарян. Такое ужасное предположение успокоило Смирнова, думать стал, рассуждать.
- Не посмеют, - уверенно отверг такую возможность он. - Сырцов мент, хотя и бывший, но мент до конца жизни. И дружки его милицейские, если такое случится, независимо ни от чего, будут копать до дна. А кроме того, у Жоры нет доказательств. Одни слова.
- Слова, которые для них нестерпимо страшны, - поправил Казарян.
- Да ничего они не боятся, Рома! - вдруг яростно возразил Спиридонов. - Они твердо уверены, что все образуется так, как надо им!
Прокричав это, Спиридонов резко замолк, сжав губы в куриную гузку. Смирнов оглянулся на него и приткнул "Мицубиси" к тротуару. Они уже миновали большой Каменный, были напротив христоспасительного бассейна, у кустов.
- Проблюйся, - приказал Смирнов Алику. Тот мелко-мелко закивал и быстренько секанул из красивого автомобиля, чтобы случаем эту красоту не повредить. Казарян посмотрел на слегка прикрытую жухлой листвой полусогнутую ритмично склонившуюся спиридоновскую спину и сказал:
- Я тут, Санек, подумал сейчас и вот что мне мнится: из всего того, что наговорил тогда партийный вождь на конкретику выходил лишь зав административным отделом, который якобы тоже был в бегах. Я думаю, следует труп искать зава этого.
- Что нам этот труп даст?
- Шухер в прессе.
- А нужен он нам, шухер этот?
- Нужен, шухер всегда нужен: привлекает внимание людей, люди начинают интересоваться, а работнички, естественно, остерегаются.
- Выгодно ли нам, чтобы они остерегались?
- Выгодно, Саня. Не подумав, палить в нас не будут.
- Тоже верно, - согласился Смирнов и предупредительно открыл дверцу подошедшему Алику. - Порядок?
- Порядок, - подтвердил тот, утирая носовым платком заплаканные глаза.
В родном переулке были в одиннадцать тридцать. Закрыв автомобиль на ключ, Смирнов огляделся. Пятеро бывших ментов расположились на трех скамейках. Двоих из этой пятерки Смирнов помнил с давних пор.
- Вы домой идите, а я здесь малость подзадержусь, - сказал он Спиридонову и Казаряну, а сам направился к занятым скамейкам.
- Здорово, служба! - полушепотом прокричал Смирнов и тут же укорил: Служба-то, служба, а расселись как на смотринах.
- Не приступили еще к служебным обязанностям, Александр Иванович! откликнулся один из давних знакомцев, вставая и протягивая руку.
- А уже давно пора, - сделал строгий выговор Смирнов, но руку пожал.
Знал как быть справедливым и любимым начальником.
...Вернувшись из ванной, сполоснувшийся Спиридонов грустно посмотрел на Казаряна, который от нечего делать подкидывал щелчком спичечный коробок, пытаясь поставить его на торец или хотя бы на ребро, и впервые вслух посомневался.
- Втянул я вас в дельце, Рома...
- Втянул, - согласился Казарян, не переставая подкидывать коробок, который с раздражающим, неединовременным шмяком, через равномерные промежутки падал на зеленую поверхность письменного стола.
- Хоть прощенья у вас проси...
- Меня прощенье не устраивает, - поймав коробок на лету и спрятав его в карман пиджака, ответствовал Казарян. - Тем более твое. Мне хочется знать, где деньги, украденные у тебя, у меня, у каждого, кто честно работал. И найти их, и вложить их в нужное для народа, для страны конкретное дело.
- Их опять разворуют, Рома, пока вкладывать в дело будут.
- Чего-нибудь да останется. - Роман, наконец, нашел применение спичкам, достал сигарету, прикурил.
Пришел Смирнов. Увидев его, опорожненный Спиридонов захотел есть:
- Пожрем, ребята, ведь и не завтракали по-настоящему!