- Извините.
45
Сырцов сказал:
- Василий Федорович свалил, Александр Иванович.
- За бугор, - завершил фразу Смирнов, ничуть не сомневаясь в истинности концовки. Поджал губы, выпучил глаза - размышлял. И, к сожалению, ничего не выдумал кроме бессмысленного: - Такие пироги.
- Что делать будем, Александр Иванович? - теребил нетерпеливый Сырцов.
- Не могу я тебя послать в заграничную командировку, Жора.
В комнате, которую выделил им в своей штаб-квартире англичанин Коляша, было все, что необходимо для успешного функционирования современного офиса: телефон, факс, компьютер. Но ничем, кроме телефона, они, сявые, не пользовались. Вот и сейчас сидел Смирнов перед компьютером и тупо пялился в темный экран.
- Я и не прошусь, - заметил гордый Сырцов. - Но ведь необходимо что-то предпринять! Концы рвутся один за другим.
- Вот именно, - согласился Смирнов. - Как ты считаешь: они могут кончить нашего партийного вождя?
- Маловероятно. Знамя.
- Святое ленинское знамя, - пропел Смирнов и, кончив петь, согласился: - Скорее всего ты прав, мой юный друг!
- Чего это вы развеселились? - даже испугался такой перемене в настроении начальника Сырцов.
- Все сходится, голубок ты мой, сизокрылый!
- Что сходится? - недоумевал Сырцов.
- Все, - исчерпывающе ответил Смирнов и, чтобы больше не касаться этой темы, распорядился: - С этой минуты, Жора, ты как бульдог, вцепляешься в задницу Юрия Егоровича и не отпускаешь его ни на минуту. Фиксируешь все его встречи, я прошу тебя твердо запомнить, - все! Слово, перемолвленное в троллейбусе, более чем секундное стояние рядом с кем-то, случайное столкновение с прохожим, бабка, дающая бумажные салфетки в платном сортире, облагодетельствованный им нищий в подземном переходе, продавщица в киоске - все и вся тщательнейшим образом проверяется. И обо всем, естественно, докладывается мне.
- Вы меня учите? - индифферентно спросил Сырцов.
- Учу, - подтвердил Смирнов. - Потому что ты зеленый, а я зрелый.
- Нам бы слезы лить, а вы ликуете. С чего бы это?
- Тебе не понять.
- Это почему же? - все-таки обиделся Сырцов.
- Я же тебе сказал: зеленый ты еще.
46
Особнячок в Замоскворечье стал еще краше. Видимо, основательно отремонтировали с применением импортных стройматериалов. Любуясь особнячком, Смирнов проскочил стоянку, и пришлось делать разворот "все назад" на малом пятаке. Лихо получилось, самому понравилось. Вылезши из "Мицубиси джипа" в отличном настроении, Смирнов отстраненно рассмотрел серо-стального красавца. Хороша машина, ничего не скажешь. Жаль только, что скоро расставаться.
- В приемной секретарша, не та, что была, другая - еще более строгая и еще более длинноногая - спросила, улыбаясь, как акула:
- Вы договаривались с Александром Петровичем о встрече?
- Никак нет, мадемуазель! - гаркнул Смирнов.
- Мадам, - уже без улыбки поправила секретарша. - Тогда придется вам подождать пока визитер, с которым сейчас беседует Александр Петрович, покинет кабинет. Лишь после этого я смогу узнать у него сможет ли он сегодня вас принять.
- Угу, - согласился на эти условия Смирнов, сел на указанный протянутой ладонью секретарши стул, растопырился, как на гинекологическом кресле, меж ног поставил знаменитую свою трость, на ее крюк положил подбородок и стал во все глаза рассматривать строгую очаровашку. Замечательное у него было настроение.
- Вы меня смущаете, - заметила секретарша.
- Миль пардон, - сегодня Смирнов беседовал исключительно по-французски. - Но нет сил глаз оторвать. Честно, мадам.
Делал кульбиты, чтобы озадачить. Добился: озадачил.
- Вы по какому вопросу к Александру Петровичу? - спросила она только для того, чтобы скрыть некоторую свою растерянность.
- Да по личному! Мы с ним давние кореша. Вы только скажите ему, что Санятка Смирнов в предбаннике, и все будет хоккей!
- Скажу, - очаровашка, придя в себя, сообщила об этом весьма презрительно.
Из кабинета вышел посетитель, именуемый здесь визитером, сонным взором презрительно оглядел Смирнова, невнятно пробормотал нечто вроде "всего хорошего" и удалился с гордо поднятой головой.
Секретарша обеими ладонями осторожно потрогала свою прическу проверила все ли в порядке, встав, обеими же ладонями оправила мини юбочку, демонстративно не принимая во внимание нахальный взгляд Смирнова, направилась в кабинет и, почти не задержавшись в нем, вернулась.
- Александр Петрович просит вас зайти, - объявила она, интонацией не одобрив либерализм своего шефа! Смирнов кряхтя встал и, проходя мимо секретарского столика, легким движением погладил ее по головке. Возмутиться секретарша не успела: Смирнов уже был в кабинете.
Большая честь оказывалась этому визитеру - хозяин кабинета приветствовал его, выйдя из-за стола. Смирнов, подумав, пожал ему руку.
- Вы ведь обычно ко мне, Александр Иванович, как к палочке-выручалочке, - сказал Александр Петрович Воробьев, возвратившись за стол. - Что-нибудь надо, что не в Коляшиной компетенции?
- Надо, - согласился Смирнов, усаживаясь. - Это не в Коляшиной компетенции.
- А что именно?
- Услышать от тебя, козел, по какой причине ты ссучился, - очень просто произнес эту фразу Смирнов, в проброс.
Александр Петрович подобрал в широкой пепельнице трубку, прикурил от кривой специальной зажигалки и, попыхивая, заговорил, наконец:
- Мания преследования, говорят, характерная для отставных ментов болезнь.
- Характерная для отставных ментов болезнь - геморрой, - не согласился Смирнов. - Но ты не ответил на мой вопрос.
- Я не понимаю о чем вы!
- Вот что, подонок. Ты, видимо, постарался забыть о своем уголовном прошлом. А я помню. И кое-кто из законников помнит. Будешь со мной в отказку здесь играть, через Коляшу сдам тебя ссученного, на правило. Сечешь, перевертыш?
- Я все секу, мент поганый. Только не поверит тебе Коляша.
- Поверит. Сопоставит факты и поверит.
- Какие же факты? - небрежно спросил Александр Петрович.
- Ишь ты, вскинулся! Хочешь фактов? Что ж изложу, чтобы ты, наконец, хлебало свое раскрыл. Только ты - единственный не из задействованных знал в тот же вечер, что мы душегуба повязали. А задействованные, включая Коляшу, были под крылом у Сырцова на даче. Так что их контакты с кем-либо были исключены. Гебисты же действовали у почтамта так, что с уверенностью можно сказать: они знали - душегуб подставленный. Колись до задницы, Санек, кроме тебя отстучать некому было. Чем они тебя взяли?