- Ничем они меня не взяли!
- Думай о правиле, Санек! - посоветовал Смирнов.
- А о чем же я думаю, мент? - горестно признался Воробьев.
- Когда они к тебе пришли?
- Как только вы получили ребят и технику.
- Просто поинтересовались получил ли я, да?
- Да.
- А во второй раз они к тебе пришли в тот день, когда мы должны были душегуба повязать. Тут-то они тебя и взяли за горло. Ты ведь с Василием Федоровичем на много миллионов нагреб, так?
- Так.
- В третий же раз они пришли к тебе той же ночью, после того как мы убийцу взяли. Вот тут-то ты и сдал нас окончательно. Чем же они тебе платили?
- Обещанием не трогать Василия Федоровича.
- Боже! За друга в огонь и в воду! Так я тебе и поверил. Ты же наверняка выцыганил что-нибудь материальное, а? Хочешь, догадаюсь?
Александр Петрович вынужденно кивнул.
- Они дали Василию Федоровичу беспрепятственно вывезти за бугор твою обильную зелень. Догадался?
- Ты догадливый. Чего ты от меня хочешь, мент, в обмен на твое молчание?
- Многого. Во-первых, оплатить технику и людей, работающих у меня, сверх положенного еще на три дня.
- Значит, правители тебе - под зад коленом? - догадавшись и обрадовавшись, бойко перебил Александр Петрович.
- Чему радуешься, козел?! - вдруг разозлился, сам не понимая от чего, Смирнов. - Не будет тебе с этого никакого навара. Все равно будешь жить, как я прикажу.
- Во попал! - перестал радоваться Александр Петрович. - И те, и те в четыре руки за горло берут.
- Блядовать, Санек, не надо. Хватать бабки и ртом и задницей не надо. А главное - предавать не след.
- Что вы еще от меня хотите?!
- Назови того, или тех, кто от конторы имел с тобой дело, и я молчу.
- Мне представлялся лишь один. Майор Владимир Николаевич Майоров. Остальные охрана, сопровождение - шестерки.
Смирнов подозревал в тайне от самого себя, что так может случиться. Но гнал эти подозрения подале, страстно надеясь на фарт. Вот и случилось. Не было в этот раз ему фарта. Он сильно заскучал. - Других фамилий и имен ты не знаешь? Может, Майоров этот кого-нибудь упоминал? - после паузы без всякой надежды спросил Смирнов.
- Вы что людей из конторы не знаете? - удивился смирновской наивности Александр Петрович. - Они ни о чем не говорят. Они хотят, чтобы мы говорили.
Смирнов достал портсигар, извлек из него папиросу, защелкнул портсигар и вдруг увидел надпись на нем. Усмехнулся, читая, вытащил парную к портсигару зажигалку, прикурил от нее, а потом по очереди сначала портсигар, затем зажигалку - швырнул на письменный стол по направлению к Александру Петровичу. Присовокупив: - Была без радости любовь, разлука будет без печали. Забирай цацки назад и забудь, что когда-то играли в одной команде. А, в общем, живи как хочешь, перевертыш. Цвети и пахни.
Смирнов с трудом поднялся. От хорошего настроения не осталось и следа. Не глянув на Воробьева, двинул к дверям.
- Чем я буду застрахован от всяческих неожиданностей? - спросил у его спины Александр Петрович.
- Ничем, кроме моего обещания молчать, - ответил Смирнов, не оборачиваясь и вышел вон.
- Все в порядке? - спросила очаровашка. Как все хорошие секретарши, она должна была разобраться, кто он такой.
- У кого? - удивился Смирнов.
- У вас, конечно.
- Твое дело, крошка, беспокоиться о том, чтобы у твоего шефа все в порядке было. Сообщаю тебе: у него пока все в порядке, - злобно и от этого многословно высказался отставной полковник.
- Милана! - позвал секретаршу появившийся в дверях Воробьев и, вдруг заметив в приемной Смирнова, фразу не продолжил.
- Хорошо, что вышел, - заметил Смирнов. - Дай-ка портсигар.
Воробьев вынул из кармана и протянул ему портсигар. Смирнов раскрыл его, горстью извлек папиросы и вернул портсигар Воробьеву.
- Чао, - сказал Смирнов, окончательно прощаясь.
47
Тряся сиськами, совершенно голая Алуська зигзагами спускалась к воде по крутому берегу Москва-реки - туда, где вокруг бутылок кругом полулежали серьезные в годах мужчины. Алуся проследовала сквозь круг, ногами сбивая стаканы, перейдя на бег, сильно оттолкнулась от земли и нырнула в воду.
- Стоп! - рявкнул режиссер.
Алуся уже вынырнула и, трясясь, выбралась на берег. К ней бежали костюмерша с махровой простыней и теплым халатом, и помреж со стаканом водки.
- Это что такое? - подумав, тихо спросил Кузьминский.
- О чем ты там, Витя? - не расслышав, спросил сверху режиссер. Он рядом с оператором сидел на стреле крана с кинокамерой, которая следовала за Алусей во время ее прохода и пробега.
- Я так понимаю, что ты параллельно снимаешь другой фильм, да? саркастически поинтересовался Кузьминский. - По чьему сценарию, Аркадий?
Эту тираду режиссер уже расслышал: механики за веревку притянули стрелу к земле. Режиссер ступил на жухлую траву и ответил не менее саркастически:
- По твоему, Витюша, по твоему не очень хорошему сценарию.
- Где в моем не очень хорошем сценарии голые бабы?! - заорал Виктор.
- Мы по возможности улучшаем не очень хороший твой сценарий, скромно признался режиссер и обнял подошедшую Алусю за плечи. Алуся поверх теплого халата была закутана в пуховик, но еще не согрелась: синие губы сжаты в куриную гузку, красный нос изрядно подтекал.
- Все, б-б-больше не могу, - сквозь ик сказала она.
- Может, еще дублик? - ласково спросил режиссер. Алуся в ужасе замотала башкой. Тогда режиссер спросил у оператора: - Гена, у тебя все в порядке?
- Откуда непорядочку быть? Кодек, - успокоил оператор.
- Тогда ради тебя... - поцеловав Алусю в щеку, объявил режиссер. Съемка закончена!
Многочисленная съемочная группа засуетилась так, как никогда не суетится на съемке: святое дело - сборы домой.
- Так откуда все-таки голые бабы? - настырно добивался ответа Кузьминский.
- Не бабы, а баба, - поправил режиссер, но вспомнив про стоящую рядом Алусю, тотчас уточнил: - И даже не баба, а прелестная девушка с очаровательной фигуркой.
Теперь Алуся поцеловала в щеку режиссера и сказала: