- Я помню, - мужчина с трудом сдержал клокочущий внутри гнев. Бесценная, исключительная. Как тут забыть, когда тебя каждый раз тычут в это носом? Он почувствовал, что всем своим черным сердцем ненавидит девчонку.
- Как ты?
- В порядке.
В последние несколько дней этот вопрос стал ключевым в жизни Евы. Все только и делали, что справлялись о ее состоянии. Она натренировалась мило улыбаться в ответ и отвечать, что все в порядке. Мама – единственный близкий человек на этой планете – умерла, но у нее все в порядке. Возможно, ее отдадут в приют для сирот, а дом, где она прожила всю свою жизнь, пустят с молотка. «Как ты? – В ПОРЯДКЕ!».
Сокурсница отошла от стола Евы, и та вздохнула с облегчением. Нет ничего хуже ложного сочувствия. Разве может староста группы остаться в стороне от такого события? Она отлично знала: этой крашеной кукле Свете плевать на нее. Всего пару недель назад она увела у нее парня, после чего не упускала случая поиздеваться. Вот и сейчас она напомнила о случившемся затем, чтобы лишний раз уколоть.
Сложив на парте руки домиком, Ева устало опустила на них голову. Скорей бы этот день подошел к концу. Она сможет вернуться домой, запереться в родных четырех стенах и (кто знает?) может даже немного поплакать. Она не рыдала над могилой матери, но думая о собственном будущем сдерживать слезы было невозможно.
- Привет!
На край парты присел Рома. Ева посмотрела на друга сквозь щелочку между пальцами. Парень был чем-то встревожен, и его нервозное состояние мгновенно передалось ей.
- Ты нашел подходящего адвоката? – спросила она. Адвокат был единственной надеждой на самостоятельную жизнь. Она намеривалась судиться за право жить без чьей-либо указки.
- В этом больше нет необходимости, - Рома отвернулся, пряча глаза, и быстро сменил тему. – В последние дни мы редко видимся. Может, выберемся куда-нибудь?
- Конечно, - Ева радостно улыбнулась. Перспектива провести день в компании друга воодушевляла. Пусть даже это будет ее последний день перед отправкой в детский дом. В конечном счете, Рома ни в чем не виноват. – Как насчет завтра?
- Было бы неплохо. Тебя вызывают к директору, - угрюмо добавил он.
- Я что-то натворила?
- Лучше бы так.
Ответ Ромы поставил в тупик. Она собралась уточнить, что именно он имел в виду, но парень уже был на полпути к выходу из аудитории. Подхватив рюкзак, Ева заторопилась следом.
- Тебя назначили моим провожатым?
- Видимо, посчитали, что со мной тебе будет спокойнее, - он свернул к кабинету директора и остановился у входа. – Ты только ничего не бойся.
Парень положил руки ей на плечи и заглянул в глаза, ожидая ответа.
- Я вроде и не боюсь, - Ева была совершенно сбита с толку и плохо понимала, что происходит.
- Вот и славно.
Рома постучал и, услышав приглашение войти, толкнул дверь. Вдвоем они миновали комнату секретаря и прошли в директорскую. В кабинете было необычайно многолюдно. Помимо самого директора здесь присутствовали три его зама, куратор курса, на котором училась Ева, и еще один незнакомый ей мужчина в строгом костюме. Он явно не имел отношения к колледжу. Все, не отрываясь, смотрели на молодых людей, точно стоило отвернуться или лишний раз моргнуть и они упустят что-то важное.
- Здрасьте, - прошептала Ева, чувствуя, как вспотели ладони. С чего вдруг собрался этот консилиум? Она догадывалась, каков ответ: сейчас ей объявят, что с завтрашнего дня она живет в детдоме. А этот седой мужчина, что сидит в углу, приехал забрать ее. При этой мысли свело желудок.
- Присядь, Ева, - директор, полноватый мужчина со следами ранней лысины на голове, указал на стул.
На плохо гнущихся ногах она добрела до стула, неловко плюхнулась на него и оглянулась на Рому, рассчитывая на его поддержку, но парень уже вышел из кабинета. Этот разговор ей предстояло выдержать в одиночку.
- Милая, - в голосе директора преобладали мягкие нотки, но глаза оставались такими же студеными, что и всегда. За эти глаза в колледже его прозвали глубоководным крабом. Они точно плавали в аквариуме, поглядывая на всех сквозь его толстые стенки. – У нас для тебя есть хорошая новость.
Остальные, поддакивая, как болванчики закивали головами. Хорошие новости для кого: для меня или для вас? Ева вдохнула поглубже и приготовилась услышать самые жуткие слова в своей жизни. Но даже в смелых фантазиях она не могла вообразить, что скажет директор.
- Тебе многое пришлось перенести в последнее время. Мы все сильно за тебя переживаем, поэтому мне вдвойне радостно, что ситуация разрешилась таким приятным способом. Познакомься, - директор указал на незнакомца, и тот встал. – Это Борис Андреевич, адвокат твоей мамы.
У мамы был адвокат? От удивления Ева забыла поздороваться. Наблюдая за тем, как мужчина достает из кожаного чемоданчика какие-то бумаги, она думала о жизни матери. Какие секреты у той были? Она понимала, что слишком многого не знает. Она даже не в курсе, откуда брались деньги, на которые они существовали все эти годы. Не могла же мама выиграть их в лотерею!
- Это завещание вашей матери, - Борис Андреевич продемонстрировал лист бумаги. – Оно касается не только имущества, но также и вашей судьбы, Ева. Я бы хотел зачитать его в присутствии свидетелей.
Дверь позади Евы скрипнула. Кто-то вошел в кабинет. Она слышала легкие шаги за спиной, но оглядываться не стала. Сейчас ее куда больше интересовал адвокат и распоряжение матери относительно ее будущего. Может мама в кои-то веки вспомнила о дочери и проявила заботу? Девушке неистово хотелось в это верить.
Борис Андреевич нацепил очки и принялся читать завещание. Ева слушала внимательно старая не упустить ни слова, но первые же строчки настолько потрясли ее, что она позабыла на каком свете находится.
- Все имущество и опеку над единственной дочерью я завещаю Сергею Анатольевичу Рогозину – отцу девочки.
Ева закрыла глаза и снова открыла, надеясь, что наваждение исчезнет. Отец? Это что еще за существо? Сколько она себя помнила, они с матерью жили вдвоем. Конечно, в свои шестнадцать она отлично знала, откуда берутся дети. У всех есть отцы, и у нее в том числе. Но она никогда не думала, что полумифическая фигура под названием «папа» вот так ворвется в ее жизнь.
Оставшуюся часть речи адвоката заглушили собственные мысли, которые носились в голове как стая бешеных собак. Она никак не могла сосредоточиться. Наконец, сжав руки в кулаки, Ева запретила себе паниковать. В конце концов, ее не отправят в детский дом. Это плюс. Она сделала очередной глубокий вдох. «Во всем, что с нами происходит, надо искать положительные моменты» - как-то раз сказала ей мама. Тогда она еще не так сильно пила. Потом маленькая Ева не единожды смотрела на заснувшую посреди коридора в луже собственной мочи пьяную мать и честно пыталась найти в этом хоть что-то положительное.
- Ева, ты в порядке?
Она вздрогнула, когда поняла, что вопрос директора адресован ей. В порядке ли она? Минуту назад ей сказали, что теперь она зависит от отца, которого никогда не видела и даже считала мертвым. Конечно же, она в полном порядке.
- Девочке необходимо время, чтобы прийти в себя.
Голос раздался из-за спины Евы, и она горько пожалела, что не обернулась раньше. Шестое чувство подсказывало: это он и есть – ее давно потерянный, а теперь чудом обретенный папаша. Положив руку на спинку стула, она развернулась и уперлась взглядом в широкую грудь. Пришлось запрокинуть голову, чтобы разглядеть лицо мужчины.
Ему было не больше сорока лет. Высокий, статный он возвышался над ней подобно башенному крану. Темные волосы оттеняли бледную кожу, а глаза цвета аквамарина прожигали насквозь. Ева невольно съежилась под этим жутким взглядом. В нем читалось что угодно, но только не отцовская любовь. Мужчина смотрел на нее так, будто люто ее ненавидит. Точно один ее вид вызывает у него изжогу.