... Невыносимая жара, сухая земля потрескалась. Мертвые животные. Люди в городах, побитые язвами бубонной чумы. 95 Грабежи. Пожары. Нищие. Разгромленные храмы. И сухой обжигающий воздух под кроваво красным небом...
... - Как ты упустил ее? - резкий голос мужчины, облаченного в красные одежды кардинала с гербом княжества У. на груди. - Ты должен был заручиться ее доверием! Мы должны расширять наше влияние.
- Она все равно под патронажем Верховного Трибунала Аенбурга, - знакомый приятный баритон ответил ему с ленцой. Волий небрежно откинул светлые волосы с лица. - Врядли с этого что-то вышло бы. Проще было сразу убить, а не ломать комедию. В Аенбурге жестко воспитывают инквизицию, как верных цепных псов.
- Да ладно, - раздраженно перебил кардинал. - Все равно некоторых удается подкупить властью. К ней даже приставлена была одна такая, в качестве напарницы. Но не шибко умная. Умерла, так еще и подставила нас.
- Это уж точно, видели бы вы ее лицо, когда она увидела браслет. - недовольно отозвался инквизитор. - Нет, такую не завербуешь. Да и те аенбургцы, кто купился на власть - слабаки, которые осознают, что большего при наличии старых укладов Церкви не добьются.
- Ладно, надеюсь, она все же сдохла в том лесу. Не следует, чтоб о нас узнали раньше времени...
... Покрытай копотью белый собор на черной скале. Пустынные коридоры заброшенного огромного здания, знакомого Ирэ с детства. Не звучат в аудиториях хорошо поставленные голоса духовенских лекторов, не снуют вездесущие адепты, познающие Закон божий, не слышны обрывки усердно, до автоматизма отрабатываемых экзорцизмов с тренировочных площадок. Только пустота и разруха. Рассыпанные по полу листы перемежаются с осколками стекла и осыпавшимися цветными фрагментами фресок...
... Белый с золотом шатер. Внутри неясные фигуры людей и звучит усталый голос одного из кардиналов Верховного Трибунала:
- Монахи пойдут с пехотой. На центральный фронт. Слева и справа - два крыла оставшихся инквизиторов под прикрытием щитов и лучников. Кавалерию придержите, ее сметут эти твари на раз. Сколько осталось...
- Святой отец! - полог шатра на миг отдернулся, появился человек в шлеме и крепком стальном панцире. Рука в латной перчатке крепко сжимала гарду меча. - Святой отец, ведьмы прибыли!
- Благослови их Господь, - мрачное лицо священника слегка прояснилось. - Значит у нас есть шанс выжить в сегодняшней битве...
... Полумрак серого, грубого зала Верховного трибунала. На скамье сидит седовласый человек. По серой рясе растекается темное пятно. Прижав руку к ране в боку, он быстро нашептывает целебную.
- Ваше преосвященство, - человек поднимает лицо, и Ирэ с трудом узнает в осунувшемся и еще больше постаревшем лице ординария.
- Уже все в порядке, Ушио, - на бледном, покрытом испариной лице отпечаталась глубокая боль, но не телесная, а душевная. - Сколько наших учеников, Ушио? Сколько их погибло из-за предателей...
Голос его звучал глухо и он был совершенно не похож на тот мощный соборный колокол, который заставлял Ирэ трепетать:
- Каков расклад?
- Княжество У. Там нет ни одного нашего инквизитора. Соседнее княжество стерто с лица земли, в городах разруха и грабежи. Тоан-зы еще держится . Ольшанская губерния погрязла в войне. В Аенбурге, да и во всей Империи возникают бунты.
- Господи, как же мы допустили это...
97Перед глазами Ирэ мелькали сожженные города и вырезанные деревни. Сорвавшиеся с подчинения твари пожирали людей. Эпидемия чумы выкашивала города на перегонки с самой страшной войной, которую когда либо видел мир. Потому что Церковь не могла его защитить, Церковь пыталась защитить себя...
Инквизитор пришла в себя на коленях, на берегу озера. Ее била крупная дрожь, из глаз катились горячие слезы. Во рту стоял солоноватый металлический привкус из-за прокушенной в нескольких местах губы. На плечо легла теплая ладонь. Сфокусировав взгляд, Ирэ увидела огромные карие глаза, наполненные слезами и бледной испуганное лицо.
- Я, конечно, не видела того, что видела ты... - тихо проговорила Дийе, - Но я умею чувствовать. И то, что ты испытывала - боль, отчаянье, страх и ненависть - это было очень сильно. И очень страшно. Ты можешь мне ничего не говорить. Я все понимаю.
Тихо подошедшая Смарагдус заботливо накинула на плечи Ирэ шерстяную шаль.
- Идем, девочка, - голос зеленоглазой ведьмы звучал тихо и сочувственно. - Идем, тебе надо отдохнуть. А завтра ты отправишься в путь, в Аенбург. Расскажи им, что ты видела, чтобы не стало слишком поздно.
Шатаясь и спотыкаясь, Ирэ брела за Старшими ведьмами, особо не разбирая дороги. Дийе крепко обнимала ее всю дорогу, давая молчаливую поддержку.
Ирэ не помнила, как оказалась в комнате. Она цеплялась за руки ведьм, прося не уходить никуда, не оставлять ее одну. Цинис сжалилась над девушкой, и нежно подув ей в волосы, погрузила в сон. Но это не принесло облегчения. Всю ночь инквизитору снилась война. И усталые, убитые горем лица коллег...
Смарагдус провела Ирэ почти до самого выезда из леса. Чалая изящная лошадка быстро перебирала тонкими ножками, ловка ставя копыта между переплетающихся камней.
- На Смелой ты можешь не опасаться ям, лесных дорог и прочего, где обычно кобыла может переломать себе ноги, - сказала зеленоглазая, вручая инквизитору узду. Ирэ коротко, но искренне поблагодарила ведьму, вскакивая в седло. За несколько недель, проведенных с лесу, девушка уже успела отвыкнуть от длинного плаща, путающегося в ногах. Но времени в дороге будет достаточно, чтобы привыкнуть.
- В княжествах еще идет война. И будет продолжаться еще долго. Это первые всходы, - Смарагдус оперлось рукой о седло, серьезно глядя в глаза Ирэ. Облик инквизитора вернулся в норму, как только они выехали из сердца леса, но Смарагдус не спешила принимать человеческий вид. Ее веретенообразные зрачки взволнованно пульсировали. - Ты выедешь на дорогу далеко от той деревни, но все же будь осторожна. Двигайся вдоль леса до самой границы, а уже в Гоуфольд, в ближайшем крупном городе возьмешь виверну до Аенбурга.
Ирэ кивнула. Мысли ее были настроены на предстоящую дорогу, сама она была по-деловому собрана. Инквизитор с трудом, но вернулась в свою колею. Еще раз поблагодарив, Ирэ легонько толкнула лошадку пятками в бока, но ведьма придержала ее за повод:
- Погоди, нам надо еще кое-кого дождаться, - послышался треск кустов, и Смарагдус не оборачиваясь повысила голос. - А этот кое-кто когда-нибудь научится не опаздывать?
На проталинку выехал изящный черный жеребец, на котором сидела рыжеволосая кучерявая девушка, со смешливыми карими глазами и открытой улыбкой:
- Когда-нибудь и да, - отозвалась она, скидывая капюшон темно-серого плаща. - Но и не на много я опоздала, ладно уж.
Исчезли лисьи уши, топорщившиеся над хаотичным переплетением мелких кудряшек, глаза приняли нормальную человеческую форму, оставаясь сочно карими и насмешливыми, пропали клыки - широкая улыбка демонстрировала аккуратный ряд белых зубов. Темно-синяя пигментация рук тоже пропала, на пальцах красовались розоватые, остриженные под корень 99ногти. Но встрепанная копна рыжих кудряшек и ехидное выражение хитрой мордашки никуда не делось.
- Вот теперь можем отправляться, - весело сказала Дийе, сменившая свое ведьминское одеяние на дорожный темный костюм и серый плащ из плотной ткани. Под горлом плащ скалывался брошью в виде желто-ораньжевого дубового листа.