Пришла Дена... Денису захотелось побежать ей навстречу, как он это делал всегда раньше, но что-то его удерживало. Это было и то непонятное ощущение в животике, и обида на то, что его не взяли домой, и звучавшее в ушах: «На аптобусе?» -- «Да, далеко!»
Кто-то из воспитателей сказал: «Пора одевать их... Женя, наряжай Дениса!» Мама-Дена взяла приготовленную одежду, шагнула к Дену. Как-то все притихли. Сашка замер вдруг, перестав с громким рычанием катать по полу свою машинку. Мосалев перестал всхлипывать, толстая Верка перестала отбирать у Аськи куклу, Роза и Лида перестали петь. Даже отрешенный Молчаливый на миг оглянулся. Денис стоял посреди группы и огромными невидящими глазами смотрел прямо перед собой. «Денис как сердцем чует», -- сказал тихо кто-то из воспитателей. Дена подошла и опустилась перед ним на колени - встала коленками прямо на пол, и стала снимать с него старую одежду.
Миг - и снова все загудели, засмеялись, запели, захныкали. Вошла вечерняя Мама-Рита, повела умываться и переодеваться Сашку. А Мама-Дена медленно застегивала пуговицы на новенькой синей с красными мячиками рубашке Дениса. «Денек, я приеду к тебе туда, -- тихо проговорила мама. - Ты только жди меня. Будешь?» Денис машинально кивнул головой. Дена оглянулась. «Пальто сразу надевать?» -- «Да, пора уже». Дена взяла серое короткое пальтишко (как у Мосалева, с погончиками, но совсем новенькое!) и надела его на Дениса. «Ему узковато», -- снова оглянулась она. «Да надевай, там дадут другое!» И Дена стала застегивать крепко пришитые непослушные пуговицы. Ден чувствовал, как с каждой застегнутой пуговицей все крепче обхватывало его это новое пальто... Чужое пальто, нисколько не нужное Денису! Оно отгораживало его, как стеной, от всего, к чему он привык, оно отгораживало его от мамы! Ден нахмурился и проговорил неожиданно хриплым голосом: «Нэ! Нэ буду!» Дена закусила губу и застегнула еще одну пуговицу. Оставалась последняя. Денис вырвался из маминых рук и побежал в спальню. Забился там в самый тесный угол - между шкафом и стенкой - засунул в рот палец и стал сильно раскачиваться взад-вперед туловищем: чтобы не зареветь. Реветь очень хотелось, но не в первый раз уже сегодня незнакомое чувство мешало ему поступать так, как он это делал раньше всегда.
Мама-Дена подошла к нему, взяла на руки. «Дениска, что же я могу сделать? Мне еще нет восемнадцати лет, по закону я не могу усыновить тебя или оформить опекунство...» -- Дена говорила еще много непонятных слов, и Ден догадывался, что она делает это специально, что она не хочет, чтобы он понимал, но он понял. Напрасно она говорила таким добрым и успокаивающим голосом - непонятные слова были не для такого голоса, их могла бы говорить толстая Мама-Директор, но не Мама Дена! И он забился в ее руках, вырвался и закричал: «Нэ любу тебя, нэ, нэ любу!» -- и выбежал из спальни.
Ден охнул от боли. Оказывается, задумавшись, он сам не заметил, как опять принялся сосать большой палец, а теперь вот, вспоминая события сегодняшнего утра, с досады на себя он сжал зубы и прикусил пальчик. Ден снова удивился, что не заревел, только сердито сунул руки в карманы пальто.
Но вот завелся мотор, и в маленьком автобусе сразу стало очень шумно. Ден с удивлением оглянулся: он и забыл, что кроме него и Колеса в непонятную Колосовку едут еще много больших ребят из других групп.
Воспитатели за окном замахали руками. Чужие мамы вошли в автобус, и вместе с ними Мама-Директор с толстым портфелем в руках. Она сказала несколько непонятных слов и отдала портфель одной из незнакомых Дену мам, посмотрела на всех ребятишек и сказала громко и радостно: «Счастливого пути!» Старшие хором ответили: «До свидания, Инна Сергеевна!» Сашка-Колесо пропел: «Да-сидания!» Ден демонстративно отвернулся. Мама-Директор вышла из автобуса и весело обратилась к Маме-Дене: «С сыном-то будешь прощаться?» Дена вздрогнула, посмотрела на Маму-Директора непонятно, потом бросилась в автобус. Она подошла прямо к Дену и он замер: ему вдруг показалось, что вот сейчас она возьмет его на руки и унесет отсюда, насовсем, навсегда, и они всегда будут вместе - дома. Дена протянула к нему руки , и вдруг Сашка завопил, дергая ее за полу шубы: «Мамаська, Зениська, мы поедем далеко-далеко!» Дена побледнела, повернулась к Сашке, погладила его по голове, потом достала из кармана конфетку и улыбнулась. Санька тут же схватил конфету, развернул ее и сунул в рот. Дена достала из другого кармана огромное яблоко и протянула его Денису. У Дена защекотало в носу от сладкого яблочного запаха, но он только глубже сунул руки в карманы и сжал кулачки. С отчаянием и страхом смотрел он на маму, понимая вдруг, что теряет ее навсегда.