Выбрать главу
Он на руках моих скончался, Эллады древней верный сын. И я в поэзии остался С тех пор практически один.

Интимное

Сегодня, пользуясь моментом, Хочу сказать без лишних слов, Что я доволен президентом, Что я за ним идти готов.
А так же я сейчас открою Такой вот дружеский интим: И президент доволен мною За то, что я доволен им.
Мы, правда, лично не знакомы, Что объясняется вполне. Я провожу всё время дома, А он — мотаясь по стране.
Но я уверен в том, что скоро, Конечно, лучше бы зимой, Когда он в мой приедет город, То сразу встретится со мной.

Ветеран

Сынпал Пахомыч в ящик. Не обманул судьбу. Совсем как настоящий Лежит себе в гробу.
Лежит себе, не дышит, Ухоженный зато, И больше не колышит Пахомыча ничто,
Ни пенсия, ни льготы, Ни счёт за газ и свет, Пахомыч — беззаботный, Его же как бы нет!
А кто его обидел, До нищеты довёл, В гробу Пахомыч видел, Вот он какой, орёл!

Душа

Душа не может быть пуста. Вот у меня в душе, Одни стоячие места, Сидячих нет уже.
Пусть я не сделал ни шиша, Но каждый час и день, Была распахнута душа Для всех, кому не лень,
И вот теперь который год, Уверенно вполне, Толпится в ней простой народ, Едва знакомый мне.

Любовь

Я люблю тебя, но всё же И меня понять сумей. Я-то сам себе дороже, Я-то сам себе родней!
Сам себе-то я, конечно, Слова против не скажу, Сам к себе во тьме кромешной, Я дорогу нахожу!
И к себе любовь не скрою Я завистникам назло. Повезло тебе со мною! Мне с собою повезло!

Ностальгия

А хорошо пройтись по роще! Не торопясь, не впопыхах. Заметить, ненароком, в общем, Рояль развесистый в кустах.
Не удержаться. Взять аккорды. Вдохнуть озон, расправив грудь. На лоне девственной природы Изобразить чего-нибудь.
И, не краснея от конфуза, Пускай негромко, но всерьёз, Спеть Гимн Советского Союза, Скупых не сдерживая слёз.

Мария

Не пряча красивое тело, В чём мама почти родила, Выходит Маруся на дело, Точней — на большие дела.
Выходит, ни капли не труся, Коварных мужчин не боясь. Со всеми умеет Маруся Наладить духовную связь.
Не зря она в школе училась, Кончала не зря институт. В работе ей всё пригодилось, Везде её любят и ждут.
Под силу ей планы большие, Реальными станут мечты. А кто она? Просто Мария, Такая, как я или ты.

Март

Закат на грани суицида, Ещё немного и — сгорит. Звезда чахоточного вида С другой звездою говорит О неминуемой кончине. И лес вдали, как голый факт. У снега, видимо, инфаркт, По уважительной причине. Он, пережив глубокий стресс, Лежит пластом и молча тает. Всем витаминов не хватает, Особенно на букву «С». Поэт хандрит, на жизнь в обиде, В окно печальный вперив взор, И пишет он про всё, что видит, Тональность выбрав «ля минор».
* * *
Я, наверно, не смогу Честь свою отдать врагу. Лучше другу, друг родней, Пусть воспользуется ей. Забирай, Ванюша, честь! Отдаю какая есть!

К читателю

Чужих не слушай мнений, А я тебе не вру, Допустим, я не гений, Но весь я не умру,
За жест мой благородный Постой благодарить. Я в памяти народной Останусь. Так и быть.
* * *
Мы все уходим понемногу Туда, где нет цветов в росе. Уходим мы, но слава Богу, Что до сих пор не сразу все.

Александр Цыганков

Лес расходящихся тропок

Лес расходящихся тропок

Лес расходящихся тропок — от родника, Чья чистота — как исповедь самурая. Дальневосточный поезд издалека Гулом пробил пространство лесного края.
Что там теперь, в том весёлом густом саду? Светит ли лампа под мелкой старинной сеткой? Где тот философ, мыслящий на ходу, Что управлял оркестром ольховой веткой?
Поезд, как время, всё ускоряет ход, Пересекая плоскость в картине сада С тенью садовника, что заклинал восход Неповторимой лексикой вертограда!
Можно исправить повести и стихи, Но персонажей не привязать к предмету Новой эстетики, как и все их грехи Лучше оставить людям, чем бросить в Лету.
Только в садах вызревают плоды идей. Образ Платона глубже, чем тень платана. Лес, где расходятся тропки, как мир людей, Не переносит ни ясности, ни тумана.
Как в иллюзорной графике полотна, Мраморный идол, тот, что завис над бездной, Благообразней кажется из окна Поезда, что всё мчится из Поднебесной.

Простая песня

Исследователь тайны! Жизнь не карта, Да и не карты в шулерской колоде. Я мыслю, значит — следую свободе! Что ветреней, чем, скажем, у Декарта, Зато верней, чем бред о розе дивной, Какая бы вовек не увядала. Одной любви для целой жизни мало! И кажется нам истина наивной.
Пусть прост мотив, но песня тем славнее, Чем с ветерком созвучней! Словно это Той вольности немыслимой примета! И чем смелее голос, тем вернее! Гармонии претят мечты о славе. Начало музыки — вдали от хора! Простая песня льётся из простора. Играет море в каменной оправе.

Божественные пчёлы

Какая смесь! Разящие глаголы И золотой нектар медовых сот. Блаженные божественные пчёлы — Крылатых строк вневременный полёт!
Всё сближено: гекзаметр прибоя, Как избранный соперником Гомер, И пение поэмы без героя Героями с энеевых галер, Вергилия — из ветреной столицы — Блаженные медовые уста И современники — как очевидцы Бессрочного несения креста.