- Кристина, ты… - тихо и робко начал было он.
Взгляд её опять застыл, смотрящий и не видящий, устремлённый в никуда.
Вампир побелел, задрожал.
Элиза застонала. Обмякла. Я сел, удерживая её.
Её рыжие волосы огненным шёлком рассыпались по моим коленям, по полу, не достойном прикасаться с её красотой. Тело её охватил туман.
Удар сердца, будто бы падающего в пропасть.
На моих коленях замер рыжий кот. Худой и грязный. Лапы сбиты до крови. Шерсть потускнела…
- Нет!!! – отчаянно заорал я, - Элиза! Только не ты! Очнись!
Обернулся на треск.
Вампир шатался, но твёрдо держал на руках неподвижное тело моей дочери. Судя по решительному взгляду, он что-то задумал. И, кажется, на что-то надеялся. Пробил одним ударом потока силы потолок этой комнаты, потолок комнаты следующего этажа, выбил крышу. Нехилая получилась дыра. Он вызвал крылья и взлетел, прижимая её к себе.
Всплеск рыжих волос…
Я больше никогда не видел её… Значит, он всё-таки не смог её спасти. Хотя – я был уверен в этом – он пытался.
А Элизу пришлось спасать мне. Вообще, я бы мог рвануться вслед за тем мерзавцем, отобрать тело дочери, но я всё-таки выбрал спасение жены: тут хоть был какой-то шанс её выходить, а там уже надежды не было совсем. И, тем более, дочери моей я не знал, совсем. А Элиза была моей женой… любимой женой…
Сидел возле кровати Элизы долго-долго. Снял с неё моё проклятие. Перебрал множество знакомых заклинаний, чтобы снова напитать силой обе её ауры. Лекарей вызывал, прямо в спальню, чтобы не отлучаться от неё ни на миг.
Хотя полностью восстановить её ауры не смог. Но хоть в этом состоянии ей будет полегче. И я обязательно найду лекарства, которые подлатают её ауры, обе, восстановят тело.
Она очнулась незадолго до заката. Отчаянно посмотрела на меня.
- Девочка… моя девочка?..
Вздохнул:
- Он унёс её тело. Но, боюсь, он не сможет её поднять. Я забрал всю его кровь, которая могла бы исцелить её или помочь ей продержаться. В его теле полностью течёт только её кровь и немного твоей. Разве что успел донести до других вампиров или магического лекаря. Но… я не уверен, что он успел.
Жена сглотнула, куснула губу. И устало закрыла глаза. Сильно устала. Или не желала говорить со мной.
Я задремал уже после полуночи. Всего ненадолго. Но очнулся, услышав звук разбивающегося кувшина, что стоял на столике у кровати. Покосился в сторону.
Лунный свет очертил дрожащую фигуру, цепляющуюся за стол. Элиза… Выбралась из постели.
Когда стол закончился, она не сделала ни шага, тут же упала, вскрикнув. И, сев, повернула голову, видимо, в мою сторону. Я прикинулся, будто всё ещё сплю.
Платье шуршало об пол. Она тяжело дышала. Кажется, ползла. Потом вскрикнула, поднявшись, но не нащупав ручку двери, падая. Со второй попытки ей это удалось.
Я слышал, как она задевала стулья на ходу, как разбила вазы, смахнула что-то с камина, оторвала штору вместе с креплением… она старалась бесшумно выползти из дома, опираясь на стены, на мебель, но это ей не удавалось. Я не спал, слышал, как она уходит. Если она мне больше не доверяет, если мое присутствие и прикосновения ей уже так омерзительны – пусть уходит. Если ей так будет хоть немного лучше, пусть уходит…
И Элиза ушла… ночью… едва живая… не успевшая привыкнуть к возвращению в человеческий облик… с жутко искореженными аурами… Обычная может ещё оправится, а вот магическую она может потерять – и лишиться своего дара. Жаль, только упрямство останется при ней…
Она ушла… насовсем… На этот раз точно насовсем. Дочки нет и ей не ради кого возвращаться. Не за кем. И я разрушил ей всю её жизнь. Ей больше нечего терять. Она никогда меня не простит. Я бы на её месте ни за что не простил… убил бы мерзавца, так искалечившего её жизнь, её веру и мечты! Но она не убила меня. Она просто ушла. Жаль…
***
Огонь заплясал вокруг клинка, освещая кровавую надпись каким-то жутким сиянием… Пламя обжигало руки… И тело моё оно сожжёт, после того, как проткну себе сердце. Это будет жутко больно. А впрочем, всё равно. Я уже умер… давно умер…
***
Ночь, прохладная, звёздная… я не сразу заметил эти звёзды, оторвавшись от свитков с перечнем оружия, сломанного и имеющегося. Да, собственно, не я заметил, а мой молодой помощник. Он сказал, что звёзды сегодня яркие.