Тут вдруг эта красавица запела. Её мягкий, мелодичный голос завораживал… пока я не понял, о чём она пела. И смысл песни пробил моё сердце. Так, как прежде не смогли пробить его ни вампирское оружие, ни их клыки, ни лезвие одного из бывших моих друзей, польстившегося на мою славу и вздумавшего прирезать меня при ночлеге в очередной разведке:
Сколько слёз я пролила тогда, кто заметит?
Кто узнает о самых заветных мечтах?
Где же, где же, скрывается ветер?
И девчонка, совсем не знавшая страх?
Время первой любви и время терзаний,
Отзвенело оно, уплыло, смеясь, вдаль…
Я тогда так мечтала! Тогда я не знала,
Что вместе с любовью приходит печаль...
Танцевали мы с ветром, смеялись, кружились...
Как потоки воды волосы на ветру...
Тот день, когда мы с тобой подружились...
Я из памяти даже в аду не сотру!
Для чего эти все условности мира?
Для чего мне богатство? И слава зачем?
Это твоей гордости, игрушки, любимый!
Я не об этом мечтала совсем...
И я стою на перепутье... душа кричит...
Вернуться ль обратно? Уйти насовсем?
И пламя морозит в груди моей сердце...
Зачем мне в любви ты признался? Зачем?..
Я резко дёрнулся и зацепил какой-то кувшин на невысокой полке. Тот упал и с оглушительным треском разорвался на части… Вместе с ним рассыпалось на осколки и моё семейное счастье…
Нет, мы не разошлись ни в тот день, ни после. Мы всё ещё жили в одном доме, спали под одним одеялом, сжимали друг друга в объятиях по ночам, вместе ели, когда у меня было время или силы остаться на завтрак или обед. Но что-то внутри меня безнадёжно треснуло… То ли я не мог простить ей те минуты сомнений, когда она хотела уйти от меня, то ли равнодушие к моим подвигам и победам, то ли ту проклятую песню, спетую в один из самых счастливых в моей жизни дней…
А она продолжала бубнить мне про то, что войны быть не должно, что я занимаюсь ерундой… и раз сказала, что лучше бы я просто был простым селянином или ремесленником. Уж куда лучше землю копать, чем воевать!
Тогда я вдруг не выдержал – уж слишком много слышал я от неё упрёков до сего дня, уж слишком презрительно она отзывалась о том, что я ценил и ради чего столько раз рисковал жизнью. И я… я её проклял.
Сам не сразу понял, откуда передо мной взялась эта пушистая рыжая кошка и куда делать моя жена. А зверь смотрел на меня с таким ужасом… И когда я понял, то сердце словно провалилось куда-то вниз.
- Прости, Элиза! Я не… я сейчас всё исправлю! Я…
Рыжая кошка посмотрела на меня с таким отвращением в изумрудно-зелёных глазах, что я невольно запнулся… Она тихо отвернулась от меня, шагнула к двери и… исчезла…
Я просто хотел, чтобы она помолчала хоть пару часов! Чтобы хоть на чуток иссяк поток этих жгучих слов, разрывающих душу как вампирские клыки и когти – тело, случайно подвернувшееся под удар! Но я проклял её… трудным заклинанием превращения в зверя… Даже при том, что у неё сохранилась часть её магических способностей, ей будет крайне трудно вернуть себе человеческий облик без моей помощи.
Я искал жену везде… И по моему приказу её искали везде… Мои воины переловили с несколько сотен рыжих кошек. Даже вампиры заметили этот таинственный интерес – и пустили несколько ядовитых шуточек по этому поводу, гулять между магических народов…
Но её не нашли… её искали несколько лет, потом уже начали бунтовать. Точнее, мои воины искали рыжую кошку. У меня не хватило сил признаться, что это моя жена и что я сам её проклял…
Потом уже мои воины взбунтовались и прекратили поиски. Мол, лучше уж поля пахать, чем за котами гоняться. Всё больше пользы в мирное время. Ну, какое мирное? Война между нашими народами всё ещё продолжалась. И продолжались эти проклятые вампирские шутки, что я теперь пью кошачью кровь – и такой гурман – мне только рыжих кошек подавай. Или что я решил застелить логово волшебников покрывалами из рыжего кошачьего меха. Вампиры полагали, что их страшный враг неожиданно свихнулся – и бурно радовались этому. Наши, судя по случайно замеченным мною взглядам, тоже начинали так думать. Мне осталось только редкое время передышек между очередными вылазками, планами, совещаниями, подготовкой… я отрывал время у сна и еды, даже мыться и то надолго забыл…