Есть кто-то, стоящий во главе этой организации.
Есть кто-то, желающий стать первым.
Тогда все складывается в более — менее логичную схему. Если вольт идет мимо общей кассы…
Если Исеков узнал о нем случайно, что тоже реальность…
Если предположить, что кто-то сильно метит на чужое место, тогда все становится логичным и правильным. Только тогда…
Две организации в такой провинции — это бред, а вот одна, но с переделом сфер влияния внутри самой организации — реально.
Вопрос такой — как Ирине не попасть между двух жерновов?
А никак. Она уже попала. Она уже ввязалась во все это, так что… гребем ластами, подруга. Гребем ластами.
Больница.
Уютный коридор с растениями в кадках и мягкой мебелью,
Платные палаты для тех, кто может. А пациенты здесь лежат с самыми разными проблемами. От сломанной ноги до послеоперационного периода. От аборта до родов.
Здесь лежит и Чивилихин.
Пройти к нему, конечно, сложновато, но…
Где не справится нахальство — вступит в дело удостоверение. Хотя пришлось поклясться, что Аркадий Игоревич просто свидетель. И Ирина никак не желает причинить вред его здоровью или нервировать.
Просто свидетель.
Врач посверкал глазами, но пройти разрешил. И предупредил, что в палате пациента есть кнопка вызова. Чуть что — и плевать ему на всех участковых мира, он за своих больных головой отвечает.
Кошельком — едва не съязвила Ирина.
Ладно, она все равно вредить и вредничать не собиралась. Наоборот.
Палата была роскошная.
С плазменной панелью на стене, с двуспальной кроватью, с личным санузлом…
Ирина и сама не отказалась бы полежать в такой — недельки три-четыре. Ее комната в общаге ни в какое сравнение с этой палатой не шла.
А вот лежащий на кровати мужчина уже ничем не походил на свой вольт.
Весь высохший, серый какой-то, потухший…
— Вы кто?
Даже вопрос был задан равнодушно. Сил уже ни на что не оставалось.
Ирина пожала плечами.
— Для вас — спасение.
— Что?
Ирина медленно достала из сумки вольт, положила на кровать.
— Не узнаете?
Мужчина коснулся куклы кончиком пальца.
— Игрушка. Гадкая…
А Ирина лишний раз убедилась, что это — тот. Недаром мужчина дернулся от прикосновения к вольту, недаром сверкнул глазами…
Пока еще процесс можно остановить. Пока — можно.
А если так…
— Не игрушка. Совсем не игрушка. Приглядитесь повнимательнее.
Мужчина послушался.
— На меня похожа.
— Очень. На ней ваши волосы, в воск подмешана ваша кровь.
— Что?
— Про порчу и сглаз слышали?
— Девушка, что за чушь?
Уже резче, уже решительнее…
— Кому — чушь. А кому… вы рискнете мне довериться?
Мужчина на кровати хмыкнул.
— Мы в неравном положении. Вы все обо мне знаете, я даже вашего имени пока не слышал. Вы просто пришли, положили рядом со мной эту гадость, и уверяете, что она ответственна за мое состояние. Кто вы вообще такая?
— Ведьма, — призналась Ирина. — Наткнулась я на эту дрянь случайно, ну и… жалко вас стало.
— Всего лишь?
— А вам чего надо? Я бы любого человека в таком состоянии пожалела.
— Врачи говорят, у меня рак крови.
— Будет забавно, если вы выздоровеете, нет?
Мужчина хмыкнул.
— Забавно, да…
— Рискнете?
— Что от меня требуется?
— Согласие. Добровольное, — честно призналась Ирина. — И немного крови.
— Из меня ее и так каждый день качают. Вы уверены, что коктейль из плазмы и физраствора, который сейчас во мне плещется, вам подойдет?
— Попробовать-то стоит, — хмыкнула Ирина. — Авось, пару эритроцитов и накопаю.
— Попробуйте, накапайте. И — да, я согласен.
Протянутая рука могла принадлежать скелету. Или еще кому похуже.
С серой кожей, выступающими фиолетовыми венами, костями, которые чуть не напросвет видны…
Ирина коснулась запястья, потом достала из кармана упаковку со шприцем.
— Извините, придется так.
— А как же ритуальный нож?
— Это пережиток истории, мы, ведьмы, осовремениваемся, — хмыкнула девушка. И достала из той же сумки небольшой поднос.
Свечку в металлическом стакане, зажигалку…
— Поехали?
Рука мужчины дрожала. Надо полагать — от усилий удержать ее.
Ирина вскрыла шприц и коснулась иглой худого указательного пальца. На подушечке выступила капля крови. Густая, темная…
Та-ак…
Ирина ловко сняла каплю крови лучинкой. Сама осинку сломала, сама обстругала.