— Ага. Она, правда, на другой кафедре, но…
— Не хочешь сходить, навестить?
— А пожалуй, что и хочу. Поболтаем, о том, о сем…
Ирина смотрела непонимающим взглядом, и мужчины улыбнулись в ответ.
— Ириш, ты же не будешь на него рапорт писать?
— Не буду, — согласилась Ирина.
Кому оно надо?
Служебная проверка в отношении самой Ирины, а вдруг она злобно оклеветала честнейшего и добрейшего, а заодно и мудрейшего философа? Толик-то от всего отопрется, свидетели были пьяны в лохмотья, от Люси тоже толку не дождешься… разве что на объяснительные всех изведут. Палка о двух концах получается.
— Вот. Законно мы сделать ничего не можем. Но институт — такое кубло, — разъяснил Петрович. — Мы можем поговорить с теми, кто кровно заинтересован. Вот, как Сенина девушка. А там… то ли он украл, то ли у него украли… кстати, а сам пузырек где?
Ирина задумалась.
— Кажется, кто-то его в костер пнул.
— А вот это зря. Надо было сюда и пальчики снять.
— Толку-то с того? — фыркнул Сеня. — Ничего нам те пальчики не дадут, да и прижать этого гада нечем. Никто ж не пожалуется. Но рассказать Маринке — я расскажу. Пошли, Ириш?
— А сегодня у нас пока нет вызовов?
— Козлина не прорезался. А визит в институт оформим, как работу с населением, он тоже на нашей территории.
Ирина кивнула и направилась вслед за Сеней.
Почему бы не сходить? Страна должна знать своих героев! И какие именно геройства от них можно ждать — тоже. Хоть кто не попадется, и то слава Богу.
Институт.
Забавно это иногда выглядит.
Пропускная система, турникеты, сотрудники ЧОПов…
Якобы — антитерроризм.
В реальности толку с таких мер, как с крокодила шерсти. Если учесть, что в каждом корпусе института есть штук шесть запасных выходов, до которых не так сложно добраться…
Камеры?
О, да!
Камеры есть. Вопрос — может ли вахтер постоянно наблюдать за ними? Не отрывая глаз от монитора?
Оставим его на усмотрение власть имущих. Вот Ирина бы точно не смогла, так ведь рехнешься.
И тем более, скромно промолчим, что пропуск можно взять у любого студента.
Подпоить, вытащить из кармана, тупо купить…
Вопрос — кому усложнили жизнь этими мерами?
Ответ. Только вахтерам и студентам. И то, последние регулярно через окна лазают, благо, те большие и легко открываются. Хорошо, пластик поставили. Это старые рамы было проще выбить, чем открыть, а новые… Все у нас для блага людей, все для их удобства.
Сеня предъявил на входе удостоверение, Ирина последовала его примеру, и вахтер пропустил их. Даже без вопросов. Разве что в журнале себе что-то черканул.
Вот еще…
Кто, куда, к кому… не стоит спросить? Карма не позволила? Э-эх…
Коридоры, студенты, атмосфера института, все еще не забытая… Золотое время конспектов, когда самой страшной проблемой был несданный вовремя зачет, а самой горькой бедой — тройка по высшей математике. Не ценила?
И не вернешь…
Да и не надо. Ну его…
Третий этаж, кабинет с табличкой на двери.
Сеня постучал, остановился в дверном проеме, так, что Ирина из-за его плеча еще ничего и не видела, и негромко поздоровался.
— День добрый. Марина, можно тебя ненадолго?
Ирина все же умудрилась заглянуть в кабинет.
Как выглядит кафедра?
Столы.
Обычные столы, такие, коричневые, с одной-двумя тумбами, старые, еще советские. Вот, они стоят, как парты. Один стол — один преподаватель. У стены — столы с компьютерами, несколько шкафов, уголок для чайника и плюшек, там же микроволновка и маленький холодильник. Устроено все неплохо.
Только вот сейчас что-то не то происходит. И пахнет валерьянкой. И вообще…
Сеня решительно вошел внутрь.
— Разрешите представиться, майор полиции Живцов. Семен Игоревич. Что случилось?
Симпатичная брюнетка, та самая Марина, подняла голову.
— Сеня, привет. Да беда у нас.
— Что случилось?
— Все плохо, — всхлипнула девушка, сидящая за столом. — Очень плохо…
Подняла голову, и Ирина увидела здоровущий фингал. Кто-то подвесил блондиночке фонарь под правый глаз. Да какой!
Просто вдохновенный!
Таким весь институт освещать можно.
— Так… — Сеня вздохнул, прошел внутрь и накапал валерьянки в стакан. Протянул блондинке. — Рассказывайте, что случилось. Вас как зовут?
— Ваааааля.
— Рассказывайте, Валя.
Если отжать из истории всю воду.
А именно: слезы, сопли, всхлипывания, страдания и рыдания, история оказалась коротенькой. Заведующий кафедрой, хоть и было ему глубоко за пятьдесят, по праву носил прозвище Пан Сатирус.