— Я думала, что была полностью готова к замужеству, — говорит Мари, стоя у меня за плечом.
— Ты была идеально подготовлена. У тебя был контрольный список длиной в милю. И Хлоя, — напоминаю я сестре.
— Я не это имела в виду. Быть женой — это совсем другое, чем быть девушкой. Ты будешь иметь дело с его семьей, давлением общественности...
— Со всем этим мы уже разобрались, — настаиваю я.
По дороге к нам с Клэем мы с Брук обсуждаем свадьбу и решения, которые еще предстоит принять. Моя сестра молчит на заднем сиденье.
После того как мы припарковались и направились к лифту, Брук спрашивает: — Цветы?
— Я собираюсь поискать. Может, завтра? — говорю я, нащупывая свой телефон.
— Я могу пойти с тобой, — предлагает Брук.
— Я думала, тебе нужно уехать за город? — говорю я подруге.
— Я могу отменить.
Я бросаю взгляд на сестру, и во мне поднимается чувство вины. Брук знает, что великолепно смотрится вместе, и она всегда меня поддерживает, но я беспокоюсь за Мари. — Мар? Ты можешь помочь мне с цветами?
— Наверное.
— Отлично. — Когда лицо моей подруги опускается, я добавляю: — Брук, ты можешь помочь с местом проведения торжества в конце этой недели?
— Конечно.
Всю свою жизнь я хотела, чтобы люди любили и принимали меня. А теперь, когда двое дорогих мне людей жаждут быть рядом...
Я напомню им, что они обе важны для меня.
Мы заходим в квартиру, и нас встречает яркий свет открытого пространства.
Во время нашего короткого пребывания в Лос-Анджелесе я нашла нам дом для аренды. После возвращения в Денвер в следующем сезоне было логично вернуться в квартиру, которую Клэй купил, когда только подписал контракт с «Кодиаками». Объективно дом прекрасен, но он никогда не был моим, а теперь, когда я продолжаю заниматься живописью, а Клэй пустил корни, нам стало не хватать места.
У меня есть арендованная студия в городе, где я могу рисовать, но иногда было бы неплохо иметь немного пространства, чтобы разбрестись по дому. Вторая спальня в квартире представляет собой беспорядочную массу бумаг, трофеев и наград Клэя и моих вещей для рисования.
Винный холодильник на кухне не так впечатляет, как винный погреб Мари и Харлана в подвале, но в нем нет шампанского.
Я открываю шкаф и нахожу закрытую фольгой бутылку Moet. — Как вам это?
— Если это все, что у тебя есть, — говорит Мари.
— Дело не в бренде. Главное — это качество, — говорит Брук.
— А еще оно теплое, — возражает Мари.
Брук пожимает плечами. — Давай сюда.
Она берет полотенце, чтобы открыть шампанское, а мое внимание переключается на фотографии на стене. Там есть наше с Клэем селфи на Арубе: его татуированные руки обхватывают меня сзади, когда мы лежим на пляже. На другой — Кодиаки, столпившиеся вокруг своего стенда в «Майл Хай». На одной мы с Мари в детстве с нашими цветочными коронами и танцевали в поле.
И наконец, есть фотография Клэя и Кэт, оба ещё дети, одетые в пижамы, за ними стоят их родители. Они не очень близки с Клэем и Кэт, и я встречалась с ними только дважды по видеосвязи.
Тем не менее, по словам Клэя, они всегда поддерживали его в том, что касалось баскетбола, пока он рос. Они живут на Восточном побережье и иногда ходят на его игры, если он находится поблизости.
Слова Мари возвращаются ко мне. Быть женой — это совсем другое, чем быть девушкой.
Почему это должно быть так? Мы вместе уже два года, и за это время нам пришлось пройти через бесчисленные испытания и стать сильнее.
Мой взгляд фокусируется на селфи, которое мы сделали в Ред Рокс: Клэй держит меня, и мы оба ухмыляемся в камеру.
— Эта дурацкая бутылка... — Ругань Брук из кухни возвращает мое внимание. Она борется с пробкой.
— Вот, передай ее мне, — говорит Мари.
Они начинают бороться с бутылкой, и наконец я встаю между ними. — Давайте попробуем что-нибудь другое... АААА!
Пробка слетает, и шампанское вырывается наружу бурным потоком пузырчатого сахара и алкоголя. Оно заливает мое лицо, платье, волосы и половину кухни.
Выражения лиц Брук и Мари застывают в шоке.
Я наливаю себе бокал из полупустой бутылки и делаю глоток. — Это очень вкусно. — Я смеюсь, и они тоже.
Я наливаю еще два бокала, и мы поднимаем тост.
— За мою сестру, — говорит Мари.
— И за мою подругу, — вклинивается Брук.
Я убираю с лица слипшиеся волосы и долго пью. Раздается звонок в дверь, и я босиком проскакиваю по мраморному полу.
— Обувь Клэя! — бросаю я через плечо в качестве объяснения.
Обычно звонят швейцару, но я попросила его прислать свадебные вещи напрямую, чтобы облегчить ему жизнь.
Допив остатки шампанского, я выбегаю в коридор с пустым бокалом в одной руке. Бледно-желтое шампанское окрашивает мое кремовое платье, а розовые волосы прилипают к лицу и шее.
Курьер меня простит.
— Я знаю, что туфли огромные, — говорю я через дверь, от вкуса шампанского меня переполняет радостное возбуждение, и все становится намного лучше, — но вы должны видеть...
Я дергаю за ручку, и дверь широко распахивается. В открытом дверном проеме стоят мужчина и женщина. Моя улыбка исчезает, когда на смену смеху приходит шок.
— ...их, — заканчиваю я. Моя свободная рука складывается в липкий кулак, когда я узнаю людей с фотографии на стене, безупречно одетых и рассматривающих мое растрепанное состояние.
Родители Клэя.
7
НОВА
— Я так рада, что вы добрались до Денвера. — Я натянула улыбку, глядя на мать Клэя. — И так быстро.
И когда я была вся в шампанском.
Пять минут назад я настаивала на том, чтобы Мари и Брук уехали, обещая, что все будет под контролем. Теперь родители Клэя расположились на противоположных креслах.
Они оба выше, чем я ожидала, возможно, потому что я видела их только на фотографиях.
— Давайте я принесу вам выпить, — говорю я, отчасти чтобы быть хорошей хозяйкой, а также чтобы дать себе минуту на передышку.