— Так этот человек, вы говорите, кого-то ждал?
— Ну да, он все на часы поглядывал. Но никто не пришел. Я только один кадр и успела сделать, как он вдруг поднялся, наверно заметил меня, и быстро-быстро ушел.
...Оставшись один, Эрих Вальтер принялся рассматривать фотографии мужчины, принесенные Эммой.
Это был человек лет, приблизительно, сорока. Волосы зачесаны назад. Выражение глаз разобрать нельзя — снимок сделан вполоборота, к тому же неизвестный наклонил голову.
Кто же он, этот человек? Что связывает его с Кульманом? И имеет ли все это отношение к убийству Зигфрида Вольфа и к парашюту, сброшенному сегодня ночью? Второй раз появляется в городе этот человек, и оба раза происходят весьма неприятные события. Что это — случайное совпадение, или...
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Вот и ноябрь на носу — уже ноябрь!
Коммунисты, конечно, повеселятся на этом русском празднике, а как хочется напомнить им о своем существовании. Да, напомнить именно в этот день: дескать я жив и не сложил оружия: у меня есть зубы и я еще умею кусаться — ого, как умею!
Но не ехать же Вилли Гетлину ради этого в Шварценфельз.
Черт бы побрал Кульмана: за весь месяц не удосужился приехать в Берлин. Неужто и этого парня выследили? Кажется, в Восточной зоне научились работать неплохо. И Боб совсем замучил: ему, конечно, нет ни до чего дела, ему подавай сведения! Да он, кажется, и не очень поверил в историю с фотографированием. Что за идиотское положение! Неужто все-таки не обойтись без поездки в Шварценфельз? Пожалуй — придется, иного выхода нет. Только не сейчас, не сразу, — может быть, через неделю. Да, решено: если Кульман через неделю не явится, нужно трогаться самому.
Заключив с самим собой такую сделку, Гетлин неторопливо доел скромный обед (Боб последний месяц стал скупиться, а трогать собственные сбережения не хотелось), расплатился и направился домой.
Еще открывая дверь, он услыхал, как в квартире трезвонит телефон. Вилли рывком снял трубку.
— Слушаю, — прохрипел он, задыхаясь от быстрого бега.
— Я хотел бы поговорить с господином Гетлином.
— Кто это?
— Зигфрид.
«Здорово!» — подумал Вилли, но из осторожности спросил:
— Какой Зигфрид? Откуда вы?
— Господин Гетлин... мы встречались с вами у Макса, у него есть жена Лизхен...
— A-а, вспомнил... Да, да... Что привело вас в Берлин?
— Дела, желание развлечься...
— Ну, что ж, давайте, встретимся в шесть часов вечера в ресторане... — И он назвал адрес.
В людном ресторанчике Гетлина, видимо, знали. Не успел Кульман остановиться у входа в зал, как к нему подошел официант и, приятно улыбаясь, сказал:
— Вам господина Вилли? Я провожу вас...
Он жестом пригласил Кульмана следовать за собой и плавно заскользил по блестящему паркету к лестнице, которая вела на невысокую галерею,— там располагались отдельные кабинеты, вход в которые был занавешен бархатными портьерами.
Поравнявшись с одним из таких кабинетов, официант слегка раздвинул портьеру, и Кульман увидел за столом своего шефа.
— Сюда, сюда, пожалуйста! — Гетлин ногой отодвинул стул. — Садись, поможешь мне расправиться... — он кивнул на несколько бутылок с вином. — Когда приехал?
— Утром.
— Где же ты болтался целый день?
— На Фридрихштрассе. Хотел зайти к Майеру — закупить партию марок, но магазин закрыт, оказывается, Майер еще в прошлом году перебрался сюда, в Западный Берлин. Пришлось порыскать по другим оптовикам...
— Почему же не поехал к нему?
— Смысла нет: мне нужны русские марки.
— Ах, верно. Держишь нос по ветру?
— Что поделать! Бизнес есть бизнес.
— В Шварценфельзе что новенького?
Кульман извлек из внутреннего кармана пиджака бумажник, достал из него два густо исписанных листочка и протянул Вилли. Тот быстро пробежал глазами записи, — это были ценные сведения о работе шахты «Кларисса» за третий квартал.