К побледневшему Эриху подошла Лиза.
— А, фрау Хойзер... — Эрих через силу улыбнулся. — Я ведь ваш должник.
— Нет, я только вернула долг. Если б не вы...
— Не будем считаться.
— Вам помочь? — Лиза посмотрела на плечо Эриха.
— Нет, спасибо, это пустяк. Удар был скользящий... — Эрих попытался поднять левую руку, но от острой боли ему вдруг не хватило воздуха.
В магазин вошел полицейский.
— Товарищ инспектор, все в порядке, можем ехать.
— Да, да, поехали.
— Подождите! — К ним подошла Вероника. Волосы ее растрепались, рукав синей блузы был разорван, лицо исцарапано. — У вас будет место в машине, отвезти одну девушку? Она привозила продукты, но когда эта банда явилась, я машину с продуктами отправила...
Эрих оглянулся.
— Где же эта девушка?
— Там, в конторе, откуда я вас вызывала.
— Так это вы звонили?
Вероника кивнула.
Они прошли в контору — на диване, запрокинув голову на валик, лежала мертвенно-бледная девушка. Глаза ее были закрыты. Не помня себя, Эрих бросился к дивану.
— Инга, милая, девочка моя! Да что же это!
Инга приподняла голову, узнала Эриха и слабо улыбнулась:
— Не волнуйся. Я упала. Скоро пройдет.
В разговор вмешалась подошедшая к дивану Лиза:
— Ничего она не упала. Ее этот мерзавец ударил, Кульман. Зверь, он бы ее убил. Вы не упустите его, это подручный самого Гетлина!
Эрих непроизвольно стиснул правый кулак и оглянулся, ища Кульмана. Не сразу вспомнил он, что тот уведен из магазина конвоем.
— Хорошо, фрау Хойзер, я запомню. Инга, ты молчи, тебе нельзя волноваться.
Он опустился на колени рядом с диваном, здоровой рукой приподнял голову девушки.
— Подложите ей что-нибудь, так же неудобно.
Кто-то подал свернутый белый халат, Вероника аккуратно подложила его под голову Инги. Деловито, как бы между прочим, спросила:
— Знаете ее?
— Невеста.
— Смелая!..
— Домой бы ее... А нам бандитов в Управление везти...
Эрих с тоской посмотрел на нежное, бескровное лицо, по-прежнему не вынимая своей руки из-под головы Инги. Вдруг она улыбнулась, повернула голову набок, и Эрих почувствовал, как она поцеловала его руку. Не стесняясь десятка людей, набившихся в комнату, Эрих поцеловал девушку. Потом осторожно высвободил свою руку и встал.
— Послушайте, я вас попрошу... — Эрих повернулся к Веронике, — позвоните к ней домой, отец немедленно приедет.
Вероника понимающе кивнула:
— Ну, разумеется.
Эрих нагнулся, ласково, как ребенка, погладил Ингу по голове.
— Ты слышишь?
Инга приподнялась.
— Ты так переживаешь, будто я при смерти. Успокойся, пожалуйста, это скоро пройдет. Иди. Эрих, иди — тебя люди ждут.
Когда Эрих ушел, Вероника подсела к Инге.
— Хорошего ты парня выбрала.
— Я не выбирала. Это он...
— Ну давай телефон, куда звонить?
— Не надо звонить. Отец тушил пожар на фабрике и обжег себе руки. Он теперь не скоро за руль сядет.
Лиза — она так и не отходила от дивана — с удивлением посмотрела на Ингу:
— Что же ты ему не сказала?
— Меньше волноваться будет. Ну, что, — пойдемте? Продукты-то еще остались? Наладить торговлю надо.
Она обняла за шею Веронику и Лизу, и все трое медленно пошли в зал.
А в Берлине утром этого же дня Вилли Гетлин приступил к выполнению ответственного задания своих хозяев — задания, которое могло озолотить его, или, при определенных обстоятельствах, могло стоить ему жизни. Но о второй вероятности Гетлин не думал: он непоколебимо верил в успех.
Под свист и улюлюканье друзей он спокойно поджег газетный киоск на Потсдаммерплац, предварительно избив и прогнав владельца. Вся площадь была запружена тысячной толпой, но действовали, как заметил Гетлин, только люди, вроде тех, которые были и в его распоряжении. Остальные молча присматривались, перешептывались.
Надо было расшевелить толпу, разъярить ее.
Гетлин обернулся к своим:
— Сожгите еще вон тот киоск! Хозяину всыпьте, да посильнее! Я сейчас.
Он с трудом пробрался сквозь толпу на соседнюю улицу, где стояла автомашина Боба. Тот сам открыл дверцу.
— Садитесь.
Прищурившись, глянул на Гетлина.
— Как дела?
— Громим рассадники коммунистической пропаганды.
— Детская забава — это сделают без вас.