И последнее вводное замечание, прежде чем мы пойдем дальше. В английском языке избавление от греха обычно называют словом atonement (искупление). Это слово стоит во многих библейских отрывках в английских переводах, а потому читателю кажется, что это термин с четким смыслом. Но это не так. Подобно многим другим богословским терминам, это ярлык. Кто-то говорит «искупление», подразумевая под этим: «то, что Иисус совершил на кресте». Но в Библии смысл слова куда шире, так что сюда входит – если взять, например, Послание к Римлянам 8 или все Послание к Евреям – не только распятие Иисуса Мессии, но и его воскресение и вознесение, после которого он (как сказано) постоянно ходатайствует перед Отцом за свой народ. И если «искупление» можно, так сказать, расширить в будущее, то его можно перенести и на прошлое. В Книге Откровения мы найдем загадочные слова об Агнце, закланном от создания мира (13:8). Что бы это ни значило, четыре Евангелия постоянно сопоставляют дела Иисуса во время его служения с пророчествами, прозвучавшими до его рождения, которые говорят: именно он «спасет народ свой от грехов их».
Ввиду всего этого я постараюсь пореже пользоваться словом «искупление» в процессе своей аргументации. Эти более широкие вопросы крайне важны, но я хочу сконцентрировать внимание на последнем вопросе, который связан с началом революции. Как считали древние христиане, к шести часам вечера Страстной пятницы мир стал другим. Что же изменилось? Почему изменилось? И как это революционное изменение бросает нам вызов сегодня, призывая нас стать последователями покрытого позором и презрением распятого Иисуса?
II. «По Писанию»
Истории Древнего Израиля
4. Завет призвания
Есть старый анекдот о скаутах, в котором трое из них доложили своему вожатому, что вместе помогли старушке перейти дорогу. «Но почему для этого понадобилось трое скаутов?» – спросил вожатый. «Потому что, – ответили скауты, – она не хотела переходить».
Иногда мы сталкиваемся с противоположной проблемой: у нас есть верное направление, но мы пользуемся неверными методами. За несколько дней до того, как я начал работу над этой главой, газеты писали о девушке-подростке, которая на протяжении нескольких лет страдала от странного и изматывающего недуга: ее часто мучали головные боли, зрение становилось расплывчатым; кроме того, она без причины стала толстеть. Ее врач ставил различные диагнозы, среди прочего он подозревал, что это аллергия на сыр. Наконец уставшая и обеспокоенная мать отвела дочь в другую клинику для углубленного обследования. Там неожиданно выявили, что у девушки опухоль мозга. Семья, одновременно чувствовавшая и злость, и облегчение, тут же обратилась к специалисту, который назначил нужное лечение. Пока они решали неправильную проблему, дело не двигалось с мертвой точки.
Многие теории, объясняющие, что изменила смерть Иисуса, в том числе самые популярные и часто повторяемые, совершали обе эти ошибки. Подобно трем бойскаутам со старушкой, они настойчиво утверждали, что человечеству нужна помощь, чтобы попасть в рай, в то время как Новый Завет постоянно утверждает, что Бог замыслил «соединить все небесное и земное» в Мессии. И они ставили человечеству определенный диагноз и предлагали соответствующее лечение, игнорируя настоящую болезнь.
Две эти ошибки подкрепляют одна другую. Согласно наиболее популярным представлениям христиан, «небеса» (и «общение с Богом» в настоящем) есть цель, а «грех» (дурное поведение, заслуживающее наказания) есть проблема. Цель в духе платонизма и морализаторский диагноз – а вместе они, как я думаю, порождают пропитанное язычеством «решение»: человеческое жертвоприношение умиряет разгневанное божество. Ревностные бойскауты-богословы неверно поняли задачу. Люди созданы не для небес, а для нового неба и новой земли. А столь же ревностные врачи-богословы поставили неверный диагноз. Проблема человека не столько грех, понимаемый как нарушение нравственных норм, – разумеется, это часть проблемы, как головные боли и помутнение зрения были частью медицинской проблемы, – сколько идолопоклонство и то, что оно не позволяет людям быть человечными в подлинном смысле слова. Эти две ошибки в сочетании поддерживают то противопоставление неба и земли, от которого все еще страдает западное богословие. В результате многие думают, что проблема человека связана с нашим «земным» и «телесным» Я и что мы живем ради того, чтобы в конечном итоге душа покинула тело и обрела покой там, где нет ни пространства, ни времени, ни материи. Я уже говорил раньше и намерен говорить ниже о том, что такие представления крайне неверны. Наша цель – не «рай» или «небеса», но обновленное человеческое призвание в обновленном Божьем творении. На это указывает каждая книга Библии, начиная с Бытия.