Поставив машину, Роман двинулся к выходу, но через пару шагов заметил широкий проход и ведущую наверх лестницу. Быстро вбежав по ней, очутился в знакомом вестибюле. Иван Павлович и Володя о чём-то тихо беседовали, но при его появлении замолчали. Лифтёр сделал шаг навстречу, но Роман поднял руку, как при приветствии, пересёк угол холла и начал подниматься по лестнице.
ГЛАВА 10 ПОГАСШАЯ ЗВЕЗДА
Рене едва сдерживался, чтобы не броситься вслед за отцом. Фараон так и не оглянулся, и скоро его фигура растаяла в темноте. Юноше вдруг сделалось так грустно и одиноко, как, наверное, никогда не было. Он почувствовал, как в глазах закипают слёзы. Сморгнул - с ресниц сорвались слезинки и медленно поползли по щекам. Тыльной стороной ладони он смахнул их и, судорожно вздохнув, медленно поднялся по крутой лестнице.
В комнате Рене сел на каменную тахту и невидящим взором уставился на пламя факела. Не верилось в реальность, будто всё это происходило вовсе не с ним, что ему снился странный, неизвестно откуда пришедший сон. Но как тут не верить собственным глазам?!
Так неподвижно просидел он довольно долго. Потом, словно очнувшись, запрокинул голову и посмотрел на небо. Оно показалось совершенно чужим - из другого мира...
Впервые о других мирах и вселенных он услышал от жреца Шера. Тогда не поверил старику, считал, что это его очередная сказка, существует лишь одна вселенная, а Египет - центр! И небо везде одинаковое.
Но сейчас юноша уже не был в этом уверен. Привычный мир рушился.
Голова закружилась. Рене лёг на спину, не в силах отвести взгляда от небосвода - царства скрытого движения. Если присмотреться, можно заметить, - там постоянно что-то меняется, что-то движется... Но странное дело, пока не упало ни одной звёздочки. В другие ночи почти ежеминутно они срывались с неба и гасли, оставляя короткий и яркий след. От кого-то он слышал, что если гаснет звезда, - обрывается чья-то жизнь, и что количество ярких точек на небосводе равно числу людей? Рене не очень-то верил этим россказням, - какое отношение имеет звезда в далёком небе к человеку на земле? Но сейчас готов был поверить даже в это. В самом деле, почему звёзд не убывает? (В детстве он пробовал пересчитать их). "А не потому ли, - подумал Рене, - что на земле рождалисьвсё новые жизни, а в небе зарождались новые звёзды?"
Создавалось ощущение, что лежит он на мягкой подстилке. Юноша даже пошарил вокруг себя. Рука скользила по твёрдой и холодной поверхности. Он невольно улыбнулся, - чудеса продолжались. Рене был благодарен небу за то, что сегодня не погасла ещё ни одна звезда. Он искал и не находил знакомых созвездий, когда-то показанных жрецом Шером. Правда, по небосводу неслись белесые тени облаков, но в их разрывах чётко просматривались яркие точки, будто россыпь самоцветов, вкраплённых в черноту земляной плоти.
Вдруг самая яркая и крупная звезда сорвалась и, оставив длинный - длиннее, чем у других след, погасла. Рене вскочил. Сердце заколотилось так, что готово было выскочить из груди. Показалось, что погасла не далёкая и холодная звезда, а умер кто-то близкий и родной.
Долго он ещё не мог успокоиться, не понимая, что происходит. Наконец, снова лёг и уставился в одну точку. Вокруг стояла мёртвая тишина. И даже привычного потрескивания факела не было слышно. Только умерив дыхание, уловил далёкие трели цикад и шелест ветра.
И вот ему уже казалось, что это не облака скользят по небу, а он сам летит навстречу звёздам. Со всех сторон его окружали сверкающие жемчужины. Гирлянды и геммы из самоцветов, будто бы живые, закручивались в немыслимые спирали и снова распрямлялись и рассыпались. Во всём теле чувствовалась необычная лёгкость, а в душе радость и восторг.
Внезапно крик петуха вернул его в реальность. Вдруг он услышал глухую трель. Не сразу до дошло, что это курлыканье птицы. Рене резко распахнул глаза и увидел горлицу. Птица забавно вертела головкой, заглядывая в пирамиду.
Неужели всё это ему только приснилось?! Так может и всё остальное всего лишь сон? Он с силой ударил кулаком по опять ставшему жёстким и неудобнымложу. Почувствовав боль, Рене окончательно пришёл в себя и огляделся вокруг. Нет, не сон! Юноша поднялся и направился к лестнице, но, вспомнив наказ отца: не покидать помещение, вернулсся. Прислушался к самому себе. В теле, по-прежнему,ощущалась удивительная лёгкость. Голова ясная. Есть-пить не хотелось.
Его взгляд остановился на факеле, вставленном в держатель на стене, напротив тахты. Такие факелы и рожки видел лишь однажды - в главном зале храма бога РА. Язык пламени не чадил и имел необычный голубой цвет. Рене даже не был уверен: жжётся ли он? Сделав шаг к стене, протянул руку, и тут же отдёрнул, едва не закричав от боли. Долго дул на ожог. Потом присмотрелся,и вынул факел из держателя. Материал, из которого была изготовлена ручка, напоминал драгоценную слоновью кость, но намного легче. Сбоку рукоятки заметил колёсико - вроде шестерёнок в огромных строительных машинах, только в сотни раз меньше. Он дотронулся до колёсика - язычок пламени уменьшился. Повернул его в другую сторону,- пламя вспыхнуло вновь.
Некоторое время Рене развлекался, уменьшая и увеличивая пламя, при этом чувствовал себя повелителем огня. Наконец, надоело. Прикрутив регулятор настолько, что огонь едва выбивался из горелки - освещение уже не требовалось, в маленьком помещении было почти так же светло, как днём в дворцовой галерее - вновь сел на тахту и задумался.
Юноша прокручивал в голове разговор с отцом. Далеко не всё ему было понятно. "Почему никто, кроме меня и отца, не может проникнуть в пирамиду? Отец сказал, что этого не сможет сделать даже тот, в чьи руки попадёт медальон-ключ... - В голову приходила лишь мысль о той капельке крови, которую жрец Шер поместил в медальон. - Хм, моя кровь открывает пирамиду?!" - звучало необычно и странно.
Постепенно мысли юноши приняли несколько иное направление. Наверное, он должен радоваться, что станет бессмертным - избранником богов. Но странное дело, ничего подобного не испытывал, более того, почему-то завидовал простым мальчишкам. "Теперь вот собственная пирамида", - он невесело усмехнулся.
Мысли, мысли... - не давали покоя. Рене тряхнул головой и обнаружил, что смотрит на стену, расписанную непонятными символами и значками. Сердце учащённо забилось. Вдруг почувствовал, что в этих письменах кроются все ответы на мучившие его вопросы.
* * *
Пархан жадно вглядывался в труп врага. Фараон Сид полулежал на троне. Из его груди торчало несколько дротиков. Один из дротиков пробил горло Сида и, не удержавшись в мягкой плоти, вывалился, оставив страшную рваную рану.
С момента нападения прошло уже несколько часов, но из раны всё ещё сочилась кровь, окрашивая в красный цвет белоснежный расшитый золотом хитон. Ничто не бывает прекраснее вида трупа твоего врага. Сейчас Пархан убеждался в справедливости этого утверждения.
- Почему он в парадном одеянии? - спросил жрец, не отрывая взгляда от тела Сида.
- Мы не знаем, - ответил незнакомый голос.
Пархан оглянулся: рядом с сотником стоял начальник дворцовой охраны. На нём был плащ светло-пепельного цвета и чёрный клафт. От рядового состава его отличал широкий позолоченный пояс. Под взглядом жреца, стражник почтительно склонил голову, но тут же опять смело посмотрел в глаза служителю культа крокодила.
- Кто-то ещё был здесь? - спросил Пархан.
- Нет.
- Откуда столько крови?
- Раб Горн. Он дрался, как лев. Немало наших...
- Меня не интересуют подробности! - резко оборвал офицера Пархан. Стараясь не вступить в лужу крови, он приблизился к поверженному фараону. За ним последовал сотник. - А это что? - Жрец указал на узкий ремешок, торчащий из окровавленного кулака Сида. - Посмотри.
Сотник с трудом разжал закостеневшие пальцы и, подхватив выскользнувший из кулака кулон, подал Пархану. Тот осторожно, двумя пальцами, взял его, рассмотрел с обеих сторон, что-то прошептал и вернул кулон воину.