Сию первой нарушила молчание:
– Настоятельница меня накажет?
– Полагаю.
Тунува говорила ровно, однако Сию ощетинилась:
– А что плохого? – В ее голосе топорщились шипы. – Мне всегда хотелось влезть на дерево. Не понимаю, почему все так…
– Не мне учить тебя, что хорошо, что плохо, Сию ак-Нара. Пора уже самой это знать. – Тунува покосилась на нее. – Как ты добралась до ветвей?
– Веревку забросила. Целый месяц вязала, чтобы хватило длины. – Сию хитро улыбнулась. – А что, Тунува, тебе бы самой не хотелось?
– Довольно ты сегодня дурачилась, Сию. Я не в настроении шутить, – отрезала Тунува. – Где эта веревка?
– Оставила на ветке.
– Значит, кому-то придется подняться за ней, снова оскорбив дерево.
– Да, сестра, – помолчав, ответила Сию.
Ей хватило ума держать язык за зубами до конца долгого подъема.
Тунува отворила дверь в нужную комнату. Светильники еще горели, травы так и лежали на подушке. Мужчины особо старались освежать воздух во внутренних помещениях, куда не досягал солнечный свет.
Она зажгла огонек и отпустила его с ладони. Сию, кутаясь в шаль, смотрела, как он мерцает в воздухе над ними; ее темные продолговатые глаза отражали свет. Огонек слетел к печурке и поджег растопку. Пламя разгорелось ярко и не дымило.
Сию сбросила накидку и опустилась на коврик у огня, потирая плечи. Пока не отведает плода, она не узнает проникающего насквозь тепла. Тунува надеялась, что этот день скоро настанет. Сейчас казалось, ждать его долго, как никогда.
– Где Лалхар? – отрывисто спросила она.
– Я опасалась, что она залает, увидев меня на дереве. Елени разрешила ей поспать в своей комнате.
– За своего ихневмона отвечаешь ты. – Тунува сняла с постели покрывало. – Стало быть, Елени знала, что ты задумала.
Сию фыркнула:
– Нет! – Она расчесала пальцами кончики волос. – Я понимала, что она не позволит.
– Хоть у одной из вас есть голова на плечах.
– Ты очень сердишься, Тува?
Когда Тунува вместо ответа накинула на нее тяжелое покрывало, Сию вгляделась в ее лицо:
– Я тебя напугала. Ты думала, я упаду?
– А ты думала, нет? – Тунува выпрямилась. – Самодовольство не пристало будущей змееборице.
Сию смотрела на огонь в печи. К ее щеке пристала темная прядка.
– Ты бы поговорила с настоятельницей, – заговорила она. – Может, она не так на меня напустится, если ты…
– После того, что ты натворила, я заступаться не стану, Сию. Ты уже не ребенок. – Тунува подобрала ее влажную шаль. – Позволь дать тебе один совет – по праву той, чье имя ты носишь. Поразмысли над своим поступком и, когда тебя призовет настоятельница, прими наказание с достоинством.
Сию сжала зубы. Тунува повернулась к выходу.
– Тува, – позвала вдруг Сию, – прости, что я тебя напугала. Я и перед Имином извинюсь.
Тунува, смягчившись, оглянулась на нее.
– Я… попрошу его принести тебе пахты, – сказала она и тут же подосадовала на себя, вышла и зашагала по коридору.
Она полвека служила Матери. За это время могла бы стать как из булата, только крепчающего от времени, но, когда речь шла о Сию, она гнулась, словно мятлик на ветру. Лестница вывела ее к наружной стене обители, где ветерок трепал огни факелов.
Не замечая дороги, она прошла по верхним коридорам и постучала в верхнюю дверь. Хрипловатый голос разрешил ей войти, и вот она стоит перед женщиной, возглавлявшей обитель.
Сагул Йеданья была избрана настоятельницей, едва достигнув тридцати лет. С тех пор ее черные кудри давно побелели, и кресло стало слишком просторным для той, кто прежде была самой статной и крепкой среди сестер.
Но сидела она гордо, сомкнув ладони на животе. На темном от природы лице пестрели бледные пятна, такие же коснулись пальцев и сливались в неровный полумесяц на горле. Лоб изрезали глубокие морщины. Тунува позавидовала столь явному свидетельству мудрости, когда каждый год запечатлевался на коже, как кольца роста на стволе.
Эсбар, сидя напротив, наливала питье из кувшина с золотой каймой. При виде Тунувы она выгнула бровь.
– Кто пришел в такой час? – низким, медлительным голосом вопросила Сагул. – Это ты, Тунува Мелим?
– Я, – отозвалась Тунува (ясно, здесь еще не слышали о случившемся). – Настоятельница, я сейчас из долины. Одна из наших юных сестер… взобралась на дерево.
Сагул склонила голову к плечу.
– Кто? – с угрожающей мягкостью спросила Эсбар. – Тува, кто это сделал?