– Позвольте мне, принцесса Думаи.
Она скатала и подвязала штору.
– Плавучие сады, – пояснила стоявшая рядом служанка, которой на вид было не больше пятнадцати. – Правда красивые?
От северной стены, на сколько видел глаз, расстилалась тихая зеленоватая вода. В ней, как в зеркале, отражались облака. Над водой выгибались невысокие островки, соединенные мостиками, и на каждом было чем полюбоваться: каменным фонарем, статуей, нарядной беседкой. Думаи повернулась к западу – вот она, гора Ипьеда. Не зря она надеялась, что сможет ее отсюда видеть.
– Говорят, эти сады создал сам великий Квирики, – заметила другая служительница. – Тут было глубокое озеро, но он выпил из него столько воды, что показались тридцать островов.
– Принц-наследник каждый день здесь плавал, – сказала девочка, щеки у нее раскраснелись. – Он был очень умный. Мы сожалеем о вашей потере, принцесса. Что вы не успели узнать своих братьев.
– Спасибо. – Думаи отошла от окна. – Я хотела бы теперь остаться с госпожой Осипой. Прошу вас на сегодня быть свободными.
– Мы живем в Дождевом павильоне, принцесса, – возразила замороженная женщина. – Мы здесь, чтобы…
– У тебя уши хлопком забиты? – прикрикнула на нее Осипа, и младшие служанки подскочили. – Принцесса Думаи приказала, и не вам оспаривать приказ. Наносите еще дров для жаровен, проветрите постель или побездельничайте. Делайте что хотите, лишь бы не здесь.
– Когда же нам вернуться? – холодно спросила женщина.
– Когда вас позовут. – Осипа дождалась, когда прислужницы покинут покои, и предложила: – Выйдем в прихожую, Думаи.
Там Думаи огляделась. Осипа короткой жердью с крюком на конце опустила шторы.
– Нам здесь нечасто выпадет случай поговорить. Они всегда будут поблизости. – Она взглянула Думаи в лицо. – Подарок твоей сестры… где он?
Думаи отдала ей шкатулку. Осипа оглядела зажим, задержала палец на защелке.
– Брошу в колодец, – пробормотала она. – Взамен тебе сделают точно такой же.
– Зачем?
– Затем, что я никому здесь не доверяю. – Осипа спрятала заколку в складки платья. – Речной хозяин способен использовать Сузумаи против тебя. Одень сердце броней. Она – величайшая угроза твоему трону.
– Это ее трон. А я собираюсь его отобрать.
– Разве ты не слышала своего родича? – нетерпеливо ответила Осипа. – Купоза того и надо. Если на трон садится ребенок – это их трон.
Она взглянула жестко:
– Дворец сейчас – поле боя. Император Йороду и речной хозяин – военачальники. Ты и Сузумаи – их оружие.
– Я никому не оружие, – отозвалась задетая за живое Думаи.
– Тогда не жалей сил, стань сама себе военачальником.
Старая служанка тяжело опустилась на циновку, Думаи ее поддержала.
– Я не успела спросить у госпожи Тапоро, – сказала она, устраиваясь рядом. – Кто будет править после меня, если не Сузумаи?
Осипа покосилась на тонкие просвечивающие шторы.
– Лучше всего, – сказала она, – если это будет твое дитя. Найди супруга, как можно меньше подвластного влиянию Купоза.
– А если не найду или не смогу родить?
– Тогда мы разыщем кого-нибудь из младшей ветви Нойзикен.
– Где? – в отчаянии спросила Думаи. – Много ли их осталось, с радужной кровью?
– Очень мало. На свете еще живут твои дальние родственники, – добавила Осипа, – хотя не верится мне, что у них хватит духу, не то они уже были бы здесь, чтобы поддержать твоего отца. Все же сгодятся и они… если не найдется ничего получше.
Думаи прежде никогда не задумывалась о ребенке.
– Я хочу домой, – вырвалось у нее.
– Откажешься от боя? – презрительно фыркнула Осипа. – Не думаю. Ваш род получил власть от самого Квирики, Нойзикен па Думаи. Ты отказываешься ему служить?
Время шло. За окнами, в Плавучих садах, свиристели птицы.
– Не отказываюсь, – сказала Думаи, – и не откажусь никогда.
22
– Пять, говоришь…
На стене колебались тени. Тунува с Эсбар стояли перед настоятельницей в полумраке.
– Да, – ответила Тунува. – И много малых. Все крылатые.
– Мать такого нигде не описывала. Мы ждали возвращения Безымянного, а не появления новых зверей. – Сагул глубоко вздохнула. – Как вы думаете, он среди них был?
– Невозможно сказать, – призналась Эсбар. – Слишком было темно.
Тунува до сих пор не смыла пепла. Трудно было избавиться от запаха огня и взбаламученной земли.
– Настоятельница, когда взорвалась гора Ужаса, у нас с Эсбар вышел огонь третьего рода – красный. – Тунува снова вызвала себе на ладонь огонек. – Чувствуешь, какой жар?
– Мы ощутили сиден, – добавила Эсбар. – Столько, сколько никогда не исходило от дерева. Он был… в воздухе, в бунтующей земле. Как будто Огненное Чрево истекало кровью.