- Что значит получше? - спросил он. Она устало пожала плечами.
- Из-за нагрева сверла они спеклись, - пожаловалась она. - Их структура разрушилась.
- Я пытался использовать холодные сверла, Шарон! Я даже сам вышел наружу! И даже использовал взрывчатый порошок и детонатор…
- Не волнуйтесь, Генри, - резко сказала она, протянув руку, чтобы стереть пролитую еду с его комбинезона.
Он пробормотал извинения и взял себя в руки.
- Может, вам удастся где-нибудь найти расщелину, -сказала Шарон. - Вы попытаетесь, да? Я ведь биохимик, а не какой-нибудь офицер-пьяница, да и мне уже порядком надоело кормить больных, из-за того, что у меня нет никакого более серьезного дела .
- Я постараюсь, - сказал он, и всю дорогу к своей операторской обдумывал, как бы ему выполнить это обещание.
Обычно Генри Стигмен проводил время перед пультом управления, бросая свой атомный туннеллер на марсианские скалы, проделывая в них длинные прямые шахты, то и дело останавливаясь, чтобы, повернув туннеллер вокруг его собственной оси, сделать обход или поворот. Не было похоже, чтобы хоть что-нибудь из того, что он делает, когда-нибудь пригодилось на деле. Или для чего-нибудь потребовалось. Но эта работа ничего не стоила. Когда ему надоедал туннеллер, он мог взяться за бульдозеры для работ на поверхности и нагромоздить побольше марсианской почвы на фундамент купола входного шлюза или оборудовать ремонтную платформу и проверить фотобатареи, снабжавшие их энергией для внутренних помещений. Машины были очень хорошо сконструированы и не требовали особого ухода, но эта работа, по мнению Стигмена, была его главным вкладом в благосостояние экспедиции… даже если механизмы со всей очевидностью просуществуют куда дольше, чем колония.
Поразмыслив о том, как бы отблагодарить Шарон баз-Рамирес, он решил на сей раз использовать глубинный туннеллер. Он провел его в глубину марсианской скальной породы в двенадцати километрах к северу от лагеря. Стигмен не очень-то смотрел на то, что делал. Мурлыча под нос «Адест Фидель», он думал отчасти о Шарон баз-Рамирес, отчасти о маленькой бледной слабой Терри Каплан - последней из тех, кто начал быстро терять кровь.
Приборы показали температурный всплеск перед острием сверла. Он тотчас отключил сверло и обследовал скалу перед ним звуковыми зондами. Показания шкалы свидетельствовали, что скала очень тонка. Развертка показала наличие бугорчатого, большей частью сферического образования, весьма объемистого, полного темных, испещренных белыми черточками объектов. Генри Стигмен внезапно улыбнулся. Пещера! Это даже лучше расщелины в скале! Он сможет проникнуть внутрь с одной стороны, дать скале охладиться, и отвести туннеллер назад. Затем он сам сядет в него и вернется, чтобы собрать все образцы - «не спекшиеся», которые могли бы понадобиться Шарон. Он снова поставил сверло на низкий накал и медленно продвинул туннеллер еще на метр. Приборы показали, что он проник внутрь. Стигмен отключил сверло и подумал минуту. Изрядный опыт говорил ему, что нужно сначала подождать полчаса, чтобы скала охладилась, а затем уже раздвигать затвор тонкой и редко используемой оптической системы. Он мог подождать. Или мог отвести туннеллер назад не осматривая пещеры и проникнуть внутрь сам, что в любом случае заняло бы два-три часа. Он пожал плечами, потянулся и откинулся в кресле, с улыбкой пережидая необходимое время. Шарон будет по-настоящему довольна! Особенно, если окажется, что на камне пещеры есть что-нибудь органическое - хотя, предостерег он себя, это, конечно, не гарантировано. Это, в действительности, встречается чертовски редко. Кора планеты Марс была очень холодной и безжизненной. Только в некоторых очень немногочисленных местах, где благодаря случайным возмущениям глубинного тепла на миг, небольшой участок становился теплее, чем его окружение;-можно было надеяться, что хоть это способно как-то поддержать жизнедеятельность микроба. Все-таки они с туннеллером сейчас были под полярной шапкой. Там кое-где, в конце концов, могла быть остаточная вода…
Когда время истекло, он посмотрел на экран и в луче прожектора увидел, что да, вот она, пещера - только не совсем пустая. И это не природное образование. Это был огромный пузырь в теле скалы, окаймленный тем, что могло бы быть узкими карнизами и тем, что выглядело как балконы, и повсюду было нечто вроде полок и столов. На некоторых из них лежали какие-то предметы. Тенри Стигмен не знал, что он обнаружил, но вид всего этого вызывал странное ощущение. Он минут двадцать не мог осознать того, что увидел. К тому времени на его вопли в операторскую сбежались остальные. Они тоже начали вопить. Капитан Сирселлер приказал Генри отойти прочь, потому что, естественно, боялся, что тот разволнуется до такой степени, что сшибет что-нибудь или нажмет какую-нибудь не ту кнопку. И все-таки с порога он мог видеть кое-что из бывшего на экране и слышать то, что каждый кричал другому. Он четко услышал, как Марти Лоулесс прокричал:
- Знаешь, что это? Это же марсианский универмаг Мэйси!
Следующий шаг предпринял капитан Сирселлер - за это капитанам и платят.
- Назад! - приказал он. - Все отошли от пульта! Быстро! Пусть Генри уберет этот чертов бур, чтобы мы могли войти внутрь!
Поэтому Генри снова очутился перед пультом. Капитан навис над одним его плечом, а все прочие, как казалось Генри, - над другим. Генри положил руку на стартовый рычаг и помедлил, оглянувшись на капитана.
- Вы хотите, чтобы я отвел его назад?
- Да, черт возьми, назад! Убери его с дороги, дурень! Стигмен кивнул.
- Отвести его прямо сюда? - спросил он. Капитан объяснял ему, - очень доходчиво - что он может поставить туннеллер где угодно, только бы убрать его с дороги, чтобы первая исследовательская партия могла пройти внутрь и осмотреть находку. Генри молчал и все сильнее сутулился. К тому времени, когда Стигмен с трудом, медленно отвел туннеллер назад на две или три его длины и начал прокладывать боковой туннель, чтобы спрятать его, он остался в комнате почти один. Но не совсем один. Ходячие больные - Терри Каплан и Брюс Де-Анджелис и еще один или двое, кто мог смотреть, но кому было не под силу отправиться в путь к находке, хрипя и задыхаясь стояли у него за спиной. Но те, кто мог добраться до пещеры, уже ушли.
Туннель от базы до «универсального магазина» был немного больше тридцати трех километров, причем пять последних были еще не отглажены. Колесный транспорт не мог проехать по этому отрезку, но никто не захотел ждать, пока туннель будет закончен полностью. Потому две первые партии отправились по шестеро или по восемь человек на колесных туннельных вагонетках до того места, где кончалась гладкая часть туннеля. Затем они пошли пешком. Они шли - в дыхательных масках и с рюкзаками, таща за собой тележки или волокуши с камерами, инструментами и оборудованием. Они должны были идти. Они вынуждены были идти. Каждый из них, кто еще мог ходить, должен был добраться туда и посмотреть своими глазами, потому, что «универсальный магазин» на световой год превосходил все открытия, которые сделала на Марсе экспедиция, и, следовательно, почти искупал смерть чуть ли не всех членов экспедиции.
Они шли почти все. За исключением тех, кто действительно был слишком слаб, чтобы проделать этот путь… и Генри Стигмена. Тому, кто нашел «универсальный магазин» не было разрешено войти в него. И не потому, что он был нужен здесь, чтобы отвести большой туннеллер и позволить людям войти внутрь. Последний приказ капитана Сирселлера очень ясно дал это понять. «Ты остаешься здесь, Стигмен, - сказал он, - ты понял? Остаешься, и все».
Первые десять минут Стигмен и стоящие рядом с ним его товарищи по несчастью не видели на экране ничего кроме развертки показаний звукового зонда, демонстрирующей через какой тип скальных пород прошел туннеллер. Затем Стигмен выключил зонд и переключился на канал переносных камер в первой вагонетке.
- Это оно и есть? - спросила Терри Каплан. Для того, чтобы говорить, ей приходилось задерживать дыхание. -Это совсем… совсем… - она глубоко вздохнула, - совсем не похоже.