Полковник - вроде, она говорила, что ее зовут Эмили - почтительно сложила ладони перед грудью и сказала Сэнфорду:
- Генерал Пхенобумгарат и генерал Тупалакули приветствуют вас от имени Блистательной Армии Ириадески. Генерал Тупалакули и генерал Пхенобумгарат хотят уведомить вас, что вы получите любую помощь, которая вам потребуется для выполнения вашей миссии. Генерал Пхенобумгарат и генерал Тупалакули спрашивают, сколько вам потребуется времени, чтобы написать ваше первое воззвание, выражающее необходимость пятидесятипятипроцентного повышения годового бюджета Блистательной Армии Ириадески с учетом инфляции?
Сэнфорд сглотнул и оглянулся. Он увидел еще одну дверь из комнаты, которую не заметил сразу. Она была полуоткрыта, и за ней он увидел двух монахов - толстый сидел, откинувшись, в двойном кресле, а над ним беспокойно склонился тощий. Ам Саттарутхата ободрил Сэнфорда лучезарной улыбкой. Ам Бхопру просто казался перепуганным тем, что присутствует на встрече в столь высоких сферах.
Сэнфорд вновь посмотрел на полковника Эмили. Облизнул губы и постарался как мог ответить на ее вопрос.
- Ну, - сказал он, - будь у меня машинистка и немного бумаги, и еще кто-нибудь, кто бы замещал меня, когда я буду выходить, то, думаю, часа за два.
Полковник была шокирована. Она бросила взгляд на двух генералов и понизила голос, хотя никто из них не выказал ни малейших признаков того, что понимает разговор, и еще меньше - встревоженности.
- Какие часы, мистер Сэнфорд! Нужно много, много воззваний, и это только первое! Разве вы не можете печатать быстро? Помните - то, что вы напишете, я должна буду перевести на ириадескский и представить генералу Пхе… генералу Тупалакули и генералу Пхенобумга-рату, - поправила себя она, запоздало вспомнив, что она должна периодически оказывать каждому равное почтение. - Нет, ни о каких часах…
Она остановилась, не успев выговорить «не может быть и речи» - очевидно, времени оказалось еще меньше, чем она думала. Телефоны на столах обоих генералов одновременно зазвонили. Каждый взял трубку и мгновение молча слушал, затем оба посмотрели друг на друга.
- Иом? - спросил генерал Пхенобумгарат.
- Иом, - ответил генерал Тупалакули.
- Иом, - сказали оба и одновременно бросили трубки.
- Начинается, - прошептала полковник.
Снаружи, со двора послышался внезапный рев моторов, глухой звук дизелей, тявканье двигателей маленьких автомобилей. В комнате открылась еще и третья дверь, и внутрь вошел лейтенант со свернутым знаменем. Он, словно извиняясь, отдал честь каждому генералу и начал убирать флаг Ириадески.
- Что тут творится? - в отчаянии спросил Сэнфорд. Полковник бросила взгляд на обоих генералов, затем
сказала:
- Ну, народ Ириадески под мудрым руководством генерала… то есть генералов Пхенобумгарата и Тупалакули, собирается отнять власть у коррумпированных бюрократов. Сами увидите.
Она кивнула на окно, выходящее во двор.
Сэнфорд ошеломленно смотрел на развертывающуюся перед ним сцену. Взревывали танки - большие, числом не меньше двадцати, зловеще поводя пушками, пока танки с ворчанием ползли вперед. Высоко и пронзительно верещали тук-туки. Казалось, тут были сотни этих трехколесных экипажей. Каждый экипаж вел солдат, а на сиденье у него за спиной теснились еще по три солдата, каждый со скорострельным оружием.
- О Господи, - прошептал Сэнфорд.
- Теперь вы видите, почему дело надо сделать сейчас же, - раздраженно сказала полковник. - Пожалуйста, станьте смирно!
Сэнфорд, моргая, уставился на нее. Она стояла по-военному прямо. Как и два генерала за своими столами. В полуоткрытую дверь он увидел, как Ам Бхопру помогает своему наставнику подняться на ноги. Все подняли, салютуя, правые руки. Лейтенант снял старое знамя и повесил на его место новое.
Сначала Сэнфорд подумал, что никакой разницы нет - те же широкие полосы, рисунок на знамени был скрыт складками ткани.
Лейтенант благоговейно растянул его, поднимая руку в салюте.
Двадцати семи звезд не было. На их месте в переплетении серебряных нитей было изображение… маната? Минди Марс? Нет. Это было изображение похожего на тюленя создания с ножками-ходульками новорожденного жеребенка, в точности такого же, как те, что сейчас на корабле экспедиции Сирселлера медленно спускались к посадочной площадке на Земле. Это был марсианин.
Вместо машинистки ему дали текстовой процессор. А комната не была офисом - это была телестудия. Телестанция размещалась в центре военного лагеря, на конце ее антенны вспыхивали красные огоньки. Она была здесь самым высоким зданием. Вокруг нее стояли приземистые бараки, оружейные склады, штабные помещения. Высотой телебашня была в добрых семь этажей, если не считать еще сотни футов скелетообразной антенны.
Сэнфорду и полковнику, когда они шли к студии через плац, приходилось уворачиваться от идущих колоннами тяжелых танков, которые на марше перестраивались в ряд, чтобы пройти в главные ворота. Их сопровождала мотопехота на тук-туках, следующая за бронетехникой, чтобы занять свои позиции. На каждом экипаже гордо развевался новехонький флаг Ириадески. И на каждом знамени было изображение марсианина.
Сэнфорда распирало от вопросов. Полковник запретила ему спрашивать сейчас.
- Позже, - отрывисто сказала она. - Сначала воззвание! В любой момент могут дать приказ к выступлению, и радиостанция должна быть готова!
Это было не так просто. С таким типом текстового процессора Сэнфорд не был знаком. Полковнику пришлось подготовить его для Сэнфорда и стоять у него над душой, пока он печатал, хватая его за руку каждый раз, как он тянулся не к той клавише, грозя стереть все, что уже сделано или вызвать зависание программы, когда она дублировала запись, или, возможно, переключиться на совершенно другой режим. Но как только он понял, как с этим обращаться, он стал печатать очень быстро.
Воззвание было составлено в лучших традициях его ремесла. Часто бывало, что его Старик, или какой-нибудь другой Старик с сияющей улыбочкой приходил в машинописный отдел в конце рабочего дня и говорил:
- Ребятки, надо поддать огоньку! Можете позвонить жене и сказать, что ужин будет попозже. - Сколько Сэнфорд набил версток - для экстренных новостей или чтобы не позволить конкуренту внезапно вырваться вперед. Хотя никогда не приходилось делать такого, как сейчас. Никогда прежде Сэнфорду не приходилось писать яркой прозы - яркой прозы для перевода, поскольку он не знал ни слова на том языке, на который его воззвание должны были перевести. Следовательно, нельзя было увлекаться игрой слов или шутками на тему, о которой он ничего не знал, работая для аудитории, которой он никогда не видел, на машине, на которой он никогда прежде не работал. Когда он умудрился нажать на клавишу отмены за миг до того, как полковник успела остановить его и стер три строки, она скрипнула зубами и спихнула его со стула.
- Диктуйте, - приказала она. - Я буду печатать. Вы должны сказать, что новое Народное Правительство Реформ, отвечая справедливым нуждам и пожеланиям народных масс Ириадески, вырывает власть из рук коррумпированной засевшей в верхах старой правящей элиты, чтобы ознаменовать новую эру мира, реформ и процветания нации ириадесков под мудрым руководством Блистательной Армии Ириадески.