Конечно, эта территория принадлежала Франции, но Соске никак не мог найти
причину, по которой французские разведчики потрудились отправить его в это забытое
29
Богом и людьми захолустье – микроскопический клочок земли посреди безбрежной глади
океана.
Наиболее вероятный ответ – его хотели спрятать. Спрятать от кого-то. Удаленность
этого места от цивилизации – и посторонних глаз, конечно, – сразу заставляла сделать
именно такое предположение.
– Слушай внимательно. Если ты не ответишь на мои вопросы честно и прямо, то
твоя жизнь тоже может закончиться здесь.
– Так я… и подумал.
– Мы спасли тебя не из дружеских чувств и не благотворительности ради. Нам
нужна информация. Мы – это разведка DGSE, и мы хотим знать больше о Амальгам и
Митриле.
Лемон неторопливо протер очки и снова взглянул на Соске, на этот раз пристально
и испытующе.
– Итак, начнем допрос.
Теперь его голос звучал вполне деловито.
Когда за окошком солнце перевалило за полдень, Лемон закрыл за собой дверь
камеры, в которой содержался Сагара Соске. Под ногами дышали прохладой каменные
плиты длинного коридора.
Это была старая католическая церковь, возведенная в девятнадцатом веке. Теперь
она являлась скорее туристическим объектом, поскольку в нее уже давным-давно никто не
входил, чтобы вознести молитвы Всевышнему. Коллеги Лемона по спецподразделению
французской внешней разведки караулили здание по периметру, отгоняя праздно
шатающихся туристов.
Остров Хива-Оа лежал совсем недалеко от экватора, и ослепительное солнце после
сумрака подземелья заставило глаза болезненно зажмуриться. Раскаленный воздух
струился над небольшим причалом и побережьем, и, если бы не едва уловимый бриз,
веявший над каменными ступенями, дышать было бы решительно невозможно.
Ожидавший в притворе храма начальник Лемона ждал, пока тот подойдет.
Его фамилия была Делекур. Лет сорока, черные волосы, плотно и недовольно
сжатые губы узкого рта. В качестве агентов DGSE они вместе с Лемоном участвовали во
многих разведывательных операциях.
– Как прошел допрос? Мальчишка заговорил? – спросил Делекур.
– Да как сказать… – пожал плечами Лемон. – Скользкий, как угорь. Твердит – «не
знаю», «не помню». Слаб настолько, что пытать его бесполезно – не выдержит. Рассказал
без колебаний только об уничтоженных подразделениях и отделах своей бывшей
организации, а вот что касалось субмарины и отряда, где он служил – держит язык за
зубами. По большому счету все, на что он раскололся, мы и так уже знаем.
На настоящий момент французские разведчики не имели никаких внятных
сведений о десантно-штурмовой подводной лодке, которую американские моряки
называли «Чертик из табакерки».
Сначала прошла информация о том, что она была потоплена. Потом – что она
скрывается где-то на безбрежных просторах Тихого океана. Лемону и его коллегам так и
не удалось подтвердить ту или иную версии.
Теперь выяснилось, что даже бывший боец десантного отряда этого корабля,
Сагара Соске, не знает, что случилось с его товарищами.
– А все остальное? Оставим эту таинственную субмарину в стороне. Мы ведь
хотели узнать о Амальгам, не так ли? – в голосе Делекура слышалось с трудом
скрываемое раздражение – он не был удовлетворен результатами, полученными Лемоном.
– Сначала мы расследовали подозрительные пертурбации на мировых оружейных рынках,
ставшие заметными в этом году. Потом выяснилось, что некто пытается контролировать
международные конфликты, словно стараясь сохранить прогнившие институты
30
поддержания холодной войны. Что еще более возмутительно – эта неизвестная сила водит
нас за нос! Мы не можем даже понять, следует ли рассматривать их как союзников или
противников. Совершенно не представляем себе их намерений!
– Знаю, знаю, – махнул рукой Лемон, сытый по горло.
Ему никогда не нравился Делекур: для Лемона, выходца из состоятельной
фамилии, перед которым лежала прямая и ровная дорожка из стен элитной частной школы
на самый верх бюрократической пирамиды военного министерства, Делекур, выпускник
обычной провинциальной школы, пробивший себе путь из самых низов настойчивостью и
усердием, являлся живым укором.
Ну, и, конечно, неотесанным грубияном.
– Сагара Соске сообщил мне условия, на которых готов сотрудничать.