дорогу через нарисованные джунгли.
Откуда мы? Кто мы? Куда мы идем?
– Чидори… – Соске сам не знал, почему его пересохшие губы вдруг прошептали ее
имя. Это не было похоже на боевой клич – он сам едва смог расслышать. Но он встал –
вместе с ним.
Качнулся, вырвал иглу капельницы и шагнул к ослепленному врагу, вытянув
вперед руки. Ухватился за него, используя как опору, и вытащил из кобуры на поясе
автоматический пистолет. Почти повиснув на рослом боевике, Соске упер дульный срез
пистолета ему под подбородок и нажал на спуск. Резкий выстрел прервал стоны – и
сцепившиеся противники рухнули на пол.
Враг был мертв. Соске не знал и уже никогда не смог бы узнать, каким человеком
он был. О чем он думал, о чем мечтал.
«Он пришел, чтобы убить меня».
Полотно на стене превратилось в угольно-черный квадрат. Мысли, чувства,
оттенки и полутона – все, что вложил в него художник – исчезло. Исчезло навсегда.
Соске не чувствовал жалости к убитому врагу. Но знакомый толчок отдачи,
горячая кровь, брызнувшая на руки, внезапно разбудили тяжелое чувство беспомощности,
вторичности – нет, уже тысячности! – бесконечно повторяющегося кошмара.
Зацикленного в круги, свернувшегося в удушливое кольцо, из которого не существует
выхода.
Все повторяется снова.
Наверное, было бы лучше, если бы он умер на «Арене». Теперь его снова
подхватило и понесло потоком целеустремленной, мстительной жажды крови. Что-то
темное и жестокое, прячущееся у него за спиной, внятно шептало в уши:
«Ты еще жив? Тогда вперед – коли и руби! Убивай направо и налево»!
Стоя на коленях над трупом, Соске быстро проинспектировал трофеи.
Разгрузочный жилет с боеприпасами. Радиопередатчик. Автоматическая винтовка.
Окровавленный кинжал. Фосфорные гранаты. Аптечка.
Напялив жилет-разгрузку на голое тело, он сунул пистолет за пояс, нацепил через
голову ремень автоматической винтовки. Поднялся, придерживаясь за стену, и шагнул за
порог.
Коридор вел куда-то вперед.
Он не знал, что случилось с Лемоном и его товарищами: погибли ли они или
отступили. Сейчас он мог сделать только одно – покинуть церковь и найти укрытие.
Бежать в сторону населенных мест бессмысленно, поэтому оптимальным вариантом будет
спрятаться в горах и там постараться отлежаться и восстановить свои силы.
Мысли путались. Дыхание запаленно рвалось из груди, к ногам словно прицепили
по пудовой гире.
35
Трофейная автоматическая винтовка и снаряжение тянули к земле, как будто на
плечи взвалили пятидесятикилограммовый мешок с цементом. Еще не так давно он
совершенно не замечал бы подобный груз – теперь Соске сам едва мог в это поверить.
Под ноги попалось мертвое тело.
Мужчина лет сорока в гражданской одежде. Темные волосы, узкий рот. Надо
полагать, один из коллег Лемона. Лицо мертвеца было странно знакомым, хотя Соске не
мог вспомнить, где видел его. Возможно, за полтора месяца, которые он провел в
горячечном бреду, тот не раз склонялся над ним, вглядываясь в лицо.
Поднявшись по каменным ступеням, он оказался в гулком нефе старой церкви.
Своды уходили вверх, на невозможную высоту. Мрак рассекали серебряные лунные лучи,
проникавшие в узкие высокие окна, забранные пыльным стеклом. В одном из лучей
появился Лемон. За его спиной виднелись тени нескольких бойцов.
– Не стрелять! – резко скомандовал француз и нацеленные уже на Соске стволы
замерли. – Смотрите! Это он.
Французы осторожно приблизились, окружив шатающуюся фигуру. Соске едва
стоял на ногах, но упрямо вел стволом, контролируя их движения.
– Соске, ты цел?
– Не совсем. Где противник?
– Тех, что были снаружи, мы перебили. Но кто-то, похоже, сумел прорваться сюда.
Потом мы услышали взрыв…
Лемон прервался, и нахмурил брови, рассматривая оружие и снаряжение Соске.
– …Погоди, это их сбруя. Ты что, прикончил его?!
– Так точно.
– Получается, атаку мы отбили, но… они застали нас врасплох. Еще немного, и все
бы пропало, – сердито произнес Лемон.
Соске качнулся, неуверенно шагнул вбок и оперся на стену.
– Там погиб ваш товарищ.
– Кто? Как он выглядел?
– Лет сорока, черноволосый, узкий рот.
Лемон сначала округлил глаза, потом мрачно вздохнул.
– Делекур. Черт побери.
– Но враг пришел за мной.
– Скорее всего. А ты откуда знаешь?
– Он назвал мое имя.