Лемон временно получил его полномочия. Но последствия ее тоже было нетрудно
предсказать – слишком самостоятельные действия не могли остаться без последствий,
хотя он все еще мог прикрываться тем, что истово выполнял предыдущее указание –
обеспечить безопасность пленного, не предполагал, что ситуация кардинально изменится.
Опасаясь нового нападения, элементарно не успел поставить в известность начальство
или не думал, что такие мелочи могут его заинтересовать. Удаленность от штаб-квартиры,
которая сильно затрудняла передачу рапортов и указаний, сыграла ему на руку: пока
корреспонденция шла по бюрократической цепочке, он действовал. Но, как бы Лемон ни
изворачивался, выглядело это так, словно он сбежал вместе с Соске и немногими
доверенными людьми.
«Думайте, как хотите, дьявол с вами», – сказал Лемон.
49
В конце концов, он действовал именно в интересах своей страны – как бы там ни
считали зажравшиеся бюрократы в верхах, которые готовы были подменить их своими
собственными. Отдать Соске в руки противника – разве это не то же самое, что продать
ценную информацию, которая должна принадлежать Франции? Амальгам уже
неоднократно доказала, насколько глубоко сидят ее корни, насколько опасной она может
быть, насколько неразборчива она в средствах, используемых для достижения своих
загадочных целей. Стоило лишь вспомнить события последних месяцев. Доверять им?
Благодарю покорно, для этого нужно быть слишком большим оптимистом.
Для начала Соске должен был восстановиться.
Когда он снова станет тем великолепным бойцом, каким был раньше, ему уже не
потребуется охрана. Если они останутся союзниками по совместной борьбе, его твердое
намерение отомстить приведет их к центру организации, называемой Амальгам, в
средоточие бесценной информации, которая даст возможность, наконец, разобраться, что
к чему. Лемон считал, что это даст возможность устранить угрозу и для его родной
страны.
Еще на острове Лемон откровенно переговорил с Соске, поведал ему свои мысли и
предложил сотрудничество. Подумав, тот кивнул и сказал:
– Согласен. Но ты хорошо подумал?
В принципе, соображения Лемона и так не являлись для него секретом. Если бы
француз был простым исполнительным служакой, бездумным винтиком бюрократической
машины, он уже давно сбагрил бы Соске и связанную с ним головную боль по инстанции,
переложив ответственность за принятие решений на начальство.
Лемон ответил рассеянно:
– Как тебе сказать? Сам удивляюсь, но… наверное, это просто месть. Чей-то пепел
стучит.
– Мне это знакомо.
Этого было достаточно – им не потребовалось ничего больше объяснять друг
другу. Соске обещал передать всю имеющуюся у него информацию по Митрилу и
Амальгам и обстоятельствам, при которых он стал целью для врагов, после того, как
восстановится.
Проблема была в том, где спрятаться до этого момента.
Лемон начал осторожно зондировать своих знакомых, обитавших в уединенных и
труднодоступных местах, но найти безопасное убежище, отвечающее всем требованиям,
было нелегко. Тогда Соске предложил сам:
«Есть человек, который может помочь».
Действительно, этот человек – полковник Джон Джордж Кортни – предоставил им
подходящее укрытие. Затерянный в глуши безлюдный тренировочный лагерь.
Пока Соске сосредоточенно бегал, приседал, отжимался и прыгал, разбрызгивая
грязь, по мокрой полосе препятствий, Лемон молча наблюдал, устроившись на скамейке.
Сзади раздались шаги, и появился тот самый Кортни – собственной персоной. Годы
покрыли его загорелое лицо глубокими морщинами, но подбородок упрямо торчал вперед,
а прямая, как штык осанка и уверенные движения выдавали армейскую косточку. Так же
как и старый, рваный, грязный и воняющий потом камуфляжный комбинезон.
– Тренируется, – прогудел Кортни глубоким басом.
– Да. Я бы даже сказал слишком интенсивно. Безрассудно.
В ответ на слова Лемона американец фыркнул и трубно высморкался.
– Молодым по хрену безрассудность.
– Хм. Воля к победе? Целеустремленность?
– Еще проще. Нев*бенные яйца.
– Яйца, говорите…
– Не просто яйца. Нев*бенные яйца, – назидательно поправил Кортни, расправляя
густые усы.
50
– Вы полагаете, есть разница?
– Кто не видит разницы, сам – нев*бенный идиот. Ну, ладно. Траханный
французик, который хоть мальца рубит в траханном английском языке – так и быть,