правительственных агентах, потихоньку вставляющих чипы в мозги законопослушных
граждан – как относиться к ним, было понятно. Но эта молоденькая девочка – она
действительно разбиралась в таких специфических, доступных только специалистам
областях знаний, как ядерные реакторы на холодных нейтронах и тактика амфибийных
десантных операций – там, где непосвященные просто не понимали, о чем идет речь.
– Перевод назначен на завтрашний вечер. Я буду на дежурстве и провожу тебя.
– Да, – голос Терезы был все таким же отстраненным и бесчувственным.
Вечером следующего дня к пандусу приемного отделения госпиталя подкатил
черный микроавтобус. Опоздав всего на пять минут.
Водитель и здоровенный санитар вынули из салона кресло на колесах и
поздоровались с Мартой. Она никогда не видела этих людей раньше, в чем, впрочем, не
было ничего удивительного. На груди у них висели личные бэджики, а документы на
перевод выглядели безукоризненно.
Из коридора раздалось поскрипывание колес и появилось кресло-каталка. Бледная
Тереза бессильно откинулась на спинку, ее щеки ввалились, тусклый взгляд скользил, ни
на чем не задерживаясь. Дежурная медсестра, которая выкатила кресло, деловито
объяснила Марте:
– Сегодня утром пациентка жаловалась на головную боль. Лечащий врач выписал
болеутоляющее.
Водитель небрежно поинтересовался:
9
– Девчонка не буйная?
– Нет, она прекрасно слушается, – вместо медсестры ответила Марта. Водитель
удовлетворенно кивнул.
– Но лучше мы ее все же пристегнем ремешками. А то вдруг начнет беситься или
бегать по салону на ходу – еще поранится.
– Я даже не знаю, стоит ли…
– Не волнуйтесь, мы ей только добра хотим. Так-так. Раз она не буянит, это
славно… да, кстати, девчонка не говорила вам ничего такого-эдакого странного?
– Странного? Что вы имеете в виду? У меня такая работа – редко встретится
пациент, который не болтает разные глупости.
Марта ответила, фальшиво улыбнувшись – вопрос почему-то заставил ее
почувствовать себя неудобно.
– Это уж точно, – хохотнул в ответ водитель и зачем-то огляделся. На площадке у
бокового входа в госпиталь, уже тонущей в сумерках, не было никого кроме Марты,
терпеливо ожидающей за спинкой кресла медсестры, самого водителя и его помощника –
мускулистого санитара. По шоссе за оградой проносились редкие автомобили.
– Доктор.
– Да? В чем дело?
– Все же, не случилось ли так, что девчонка говорила странные слова, вроде
«Амальгам» или «Митрил»? И не случилось ли вам их услышать?
– Я… вас не понимаю.
Марта вдруг почувствовала, что начинает мелко дрожать, и выпрямилась, стараясь
выглядеть уверенно и независимо.
– А вот мне кажется – вы уже догадались, – водитель довольно ухмыльнулся, и эта
усмешка заставила ее задрожать еще сильнее. С первого взгляда он выглядел совершенно
обычно: европеец лет тридцати, синий рабочий комбинезон. Рост под метр восемьдесят,
коротко стриженые волосы, небольшой шрам на скуле. Но его поведение – оно
неожиданно и страшно изменилось. Марта отчетливо осознала, что перед ней стоит
человек, для которого насилие и грубое принуждение вполне в порядке вещей.
– П-послушайте, теперь уже вы говорите странными словами…
Еще не договорив, она почувствовала, как вокруг ее запястья сжалась беспощадно-
прочная хватка, заставив кости затрещать. Марта отчетливо поняла, что если она не
подчинится, ее запястья хрустнут и сломаются.
В свободной правой руке водителя возник автоматический пистолет, который до
этого прятался под комбинезоном.
Настоящий пистолет.
Марта ни разу раньше не видела оружия так близко, но оно выглядело чрезвычайно
убедительно – водителю не требовалось повторять намек.
– Вы понимаете, что я имею в виду, доктор?
– Д-да…
– Тогда не устраивайте сцен. В машину. И медсестра тоже.
Марта услышала, как медсестра за ее спиной испуганно ахнула, увидев пистолет в
руках санитара.
– Чтоб вам было не одиноко, мы и ее прихватим. Залезайте.
– Постойте, она тут вообще ни при чем! Не знаю, кто вы такие, но…
– Пошла! – водитель запихнул ее и медсестру через заднюю дверь в кузов
фургончика и заставил сесть на боковую скамейку. Вооруженный санитар закатил кресло
с Терезой и уселся напротив, контролируя пленниц.
Хлопнула дверь, фургон вырулил на улицу и неторопливо покатил куда-то. На
третьем перекрестке в глаза Марте бросилась полицейская патрульная машина,
припаркованная напротив маленького кафе. Но она понимала, что стоит рвануться и
закричать, призывая на помощь, как конвоир просто снесет ей голову.
10
– Не тряситесь так, – лениво проговорил санитар и повернулся к водителю. – Нам
же нужно сначала потолковать и узнать кое-что. Верно, Билл?
– Ага. Мы вам ничего не сделаем, – ответил тот.
Обманщики. И даже не пытаются скрыть – ведь они собираются убить нас. Если не
так, то почему же они не надели масок? Почему не скрывают своих имен?
Фургон добрался до Сан-Бруно, направляясь по 280-ой линии из города к порту.
Начинался час пик, машин на улицах прибавилось – правда, почти все направлялись в
пригороды, люди спешили с работы. Резкие вспышки фар встречных грузовиков и
легковых автомобилей бросали на бледное лицо медсестры мгновенные отсветы. Она так
и не проронила ни слова. Наверное, от страха. Марте захотелось подбодрить ее, но язык
словно прилип к гортани, она не осмелилась нарушить молчание.
Фургон подкатил к старому складу, возвышавшемуся над составленными вокруг
стопками контейнеров. Въехав в открытые ворота, он пискнул тормозами и остановился.
Внутри было пусто, лишь по углам громоздились какие-то переломанные ящики, а
посреди стояли два седана с непроницаемо темными тонированными стеклами. В
длинных оранжевых лучах закатного солнца, пробивающихся через маленькие оконца,
медленно и печально кружились пылинки.
– Вылезайте.
Марта и медсестра нерешительно выбрались наружу, где их ожидали пятеро
мужчин, расположившихся полукругом. Главным был, очевидно, тот, что стоял
посередине. В отличие от остальных четверых, боевиков в грубых рабочих комбинезонах,
с автоматами наперевес, на нем был строгий коричневый костюм.
– Вы опоздали на пять минут, – проговорил мужчина в костюме, взглянув на
дорогие часы на левом запястье. Движение было наполнено спокойной уверенностью и
аристократическим изяществом. Взгляд невольно останавливался на нем – он был строен,
привлекателен и молод – лет тридцати. Выразительные глаза, тонкие угольные брови,
длинные темные волосы, уложенные волосок к волоску – он словно был нарисован
кисточкой на рисовой бумаге.
Водитель ответил почтительно:
– Виноват, сэр. Не хотелось, чтоб нас поймали за превышение скорости.
– Это очевидно. И что же? Вы привезли ее?
– Она здесь.
Санитар открыл заднюю дверцу, спустил кресло-каталку на бетонный пол и вывез
на середину ангара.
Кажется, действие транквилизатора прошло. Тереза Тестаросса моргнула и открыла
глаза. Но взгляд ее был пустым и отсутствующим, девушка смотрела прямо перед собой, в
пространство, не реагируя, и не давая повода считать, что осознает происходящее.
– Мисс Тестаросса? Вы слышите меня? – мужчина в костюме опустился на колено
перед креслом, чтобы заглянуть ей в лицо. – Мое имя – Ли Фаулер. Я служу вашему
брату. Мы уже встречались однажды, на могиле ваших родителей. Тогда я пилотировал
бронеробот.
Ответа не было.
– Узнав о том, что произошло с вами, мы пришли, чтобы забрать вас. Надеюсь, вы